Стать тенью для зла - Денис Силаев
- У меня много забот, мичман. Сто двадцать семь боевых кораблей, собранные в шесть отрядов. Тысячи квадратных миль, на которых я должен распространить волю нашего божественного Тэнно. Моя ноша тяжела, но я надеюсь, что она мне по силам. Твоя ноша ведь тоже не легка?
Европеец бы сломался от прямого взгляда адмирала. В Европе не принято так смотреть в глаза. Это или вызов или недоверие. Но настоящий японец Исороку Такано не сломался. Взгляд ровный. Да, англичане с грустью сетовали, что в покер с японцами играть бесполезно. Но сейчас с японцем играл японец.
- Да, господин адмирал. Но я ней справлюсь.
Немножко других оттенков интонации ждал Хейхатиро Того сейчас от мичмана, но тоже неплохо. Его тяжесть явно тяжелее, чем должна была бы быть от трудностей, налагаемых службой. Это он удачно продвинулся. Такано, кажется тоже понял, что от неожиданного вопроса немного не собрался перед ответом. Да, молодец, парень, жди атаки оттуда.
- Я уверен, что вскоре ты сможешь справится и с более тяжелой ношей.
Все-таки, несмотря на важность результатов этого разговора, адмирал получал настоящее удовольствие от самого процесса. Сейчас взгляд честного моряка, которому нечего скрывать, стал бы слегка влажным - самый могущественный моряк Японии обещает ему новое повышение в недалеком будущем! В возрасте, где каждый год до следующей ступени, кажется вечностью! Когда ты искренне уверен, что ты - самый лучший и достойный. А Такано глядел как-то по другому. Это уколы совести, точно.
- А скажи мне, мичман. Подумай хорошо. Как ты думаешь. Известно ли тебе что-то, что может облегчить мне мою ношу?
Неведомая хрень.
- Первый, давайте сюда.
- Что-то опять случилось?
- Случилось - не случилось, но события продолжают развиваться, надо наконец начать реагировать.
В ситуационном кабинете снова аскетичная обстановка, Второй уже отдает какие-то команды ИскИну и, видимо, Четвертому, два "Фалкона" которого уже в 1904-ом. Собран, не нервничает, но видно что взволнован.
- Аллюр три креста, Первый, наш Завербованный общается с адмиралом Того.
- Черт, возможна любая утечка!
- Нам дали санкцию на "Микасу"? Смотрите как одним махом решается две проблемы!
- Нет, черт побери, не дали! Посчитали, что два броненосца достаточно для первичного выравнивания, дальше надо дорабатывать более скупыми действиями. А теперь, учитывая что там Завербованный, и не дадут. Его надо трясти до донышка, куда что расползлось.
- Живьем брать, демона - Второй, весьма странно высказавшись, на секунду задумался.
- Погодите. Два японских броненосца - это естественных ход вещей, просто русские ведут боевые действия в подправленной реальности. Неплохо, надо сказать, ведут. Крейсер, авизо и миноносец - тоже естественная, так сказать, убыль. От неизбежных на море случайностей. А "Петропавловск", Макаров, миноносцы и бомбы в "Ретвизан" и "Цесаревич" - это действия хронохакеров. Нам все равно надо баланс ровнять.
- Что-то придумаем позже, сейчас надо останавливать утечку. Сколько уже Завербованный говорит с адмиралом?
- Полчаса с с копейками, но это ничего не означает. В традиционной японской манере они могут только закончить обсуждение кисточки, которым гостеприимный хозяин заваривал чай. Хотя и не по чину мичману с адмиралом чаи гонять, но в общем, вряд ли они далеко продвинулись. А вырывать его точно надо. Знаете, откуда он получил свою вторую фамилию - Ямамото?
- Проясните.
- А не проясню. Тайна, покрытая мраком. В результате усыновления. Все скромно умалчивают о благодетеле, усыновившим взрослого моряка, но фамилию Ямамото сейчас носит японский морской министр. Не слишком ли высоко взлетит наш безродный мичман, в активе которого только два оторванных пальца, причем не от русского снаряда, а от взрыва своего орудия?
- Черт возьми, я холодею от мысли о том, что он им разболтал. Выдергивайте этого Ямамото сюда!
- Действуем, метаю на скорую нитку план. Адмирала на адмирала. Макарова на Ямамото - такой размен алгоритм устраивает? А сейчас мы немного им помешаем. Ну-ка, Четвертому подкину халтурку...
7 мая 1904 года, Порт Артур, Новый Город.
Рассказать Кедрову о голосах в голове? Не прослывет идиотом? Одно дело посвящать в эту невероятную историю совершенно постороннего человека, но сейчас ведь, Михаил Александрович уже прикоснулся к краешку тайны. И в портсигар с крылышками, после слов Евгения Ивановича, рассказа Васильева и разглядывания болтов из Родиона и своего товарища, видимо, поверил. Может и дальше поверит? Иметь в союзниках только ухватистого и простого матроса не хотелось.
Кажется, Кедров и сам чего-то ждет, но не настолько же безумную историю? Черт, в конце концов, я адмирал, и не обязан отчитываться лейтенанту. Подумаю, что с этим делать попозже. Давайте-ка посмотрим что там в сверке подетальнее, раз уж лейтенант начал.
Папочка, дело... Шапка, велеречивости, нами, проведено... Черт, ну и канцелярщина, воротит прям. Глаза выхватывали буквы. Незнакомец, азиат, возраст предположительно 19-23, для азиата хорошо развит и упитан, достаточно высок. Фотография посмертная, брр, дальше. Одет в непонятный костюм из непонятной ткани. Ничего необычного, что тут такого. Все япошки обезьянки и что-то там сдуру на своих островах придумывают. Ткани необычные, костюмы. При себе имел... Да нихрена в общем-то. Брусок какой-то странный плоский, блестящий. Словно из полированного, покрытом лаком темного дерева. Меч, одна штука. Все. Ни одной завалящей монетки, ни бумажки какой-нибудь. А чего меч-то поломан? Надо будет спросить, целый же был.
Кедров, тоже видимо что-то сообразивший про меч, сделал шаг к телефонному аппарату, снял трубку и попросил Жандармское Управление Да-с, провели вот недавно, как командующему эскадрой.
Особые приметы. Татуировка небывалой изящности, четырехцветная. Фотография прилагается. Мда, умеют япошки в красивое. Дракон, казалось, обвивал тело мертвого юноши с двух сторон. Удивительно четкая, словно объемная. Казалось... Нет, не казалось. Дракон даже отбрасывал тень на кожу! Мда, это вам не якоря да сисястые русалки, что нижние чины набивают себе на плечах сапожным шилом. Тут какой-то японский Леонардо Да Винчи поработал. Вильгельм Карлович видел у китайцев целые лавки, где мастера накалывали что-то похожее, и вполне красиво, но сейчас их узоры казались детскими каракулями по сравнению с полотном
