Назад в СССР: Классный руководитель, том 2 - Евгений Алексеев
Я остановился у противоположной от доски стены, наблюдая, как часть из учеников начали списывать. Одна девица начала листать учебник под партой. Парень на среднем ряду вытащил шпаргалку, которая раскрылась, как длинная гармошка. Веденеев рассматривал украдкой сложенный листочек, пыхтел, что-то бормотал про себя, и я не выдержал, подошёл к нему и вытащил из-под листка с задачами контрольной сложенный ширмочкой лист, парень покраснел, как варёный рак, понурил голову, а я лишь усмехнулся:
— Веденеев, где взял сие творчество? Купил? Сколько заплатил?
— Червонец, — пробухтел он.
— Жаль. Жаль. Только зря деньги потратил. Это ответы на задачи прошлогодней контрольной. Найди того, кто тебе это продал и рожу начисти. Давай, реши хоть что-нибудь. Ты ведь парень способный, можешь и четвёрки получать. Не смотри на все задания, найди что попроще и реши. Понял?
— Понял, Олег Николаевич, — хмуро ответил.
— И вот что, друзья мои, — я обвёл взглядом класс. — Понимаю, что подставили вас всех, не дав подготовиться. Подставили и меня. Поэтому пока позволяю списывать. Но только до той поры, как сюда не заявятся представители ГОРОНО. Надеюсь, из вас нет доносчиков, которые сообщат директору или завучу о моих словах?
Ушёл на своё место, достал листки с задачами, и не заглядывая в методичку, начал решать. Почти со всем я справился быстро. Но на одной задачке застрял. Пришлось напрячь все мозги, вспомнить курс универа, а потом и аспирантуры, и только после этого пришла идея, как решить этот хитрый ребус всего из пары строк. Когда заглянул в методичку, обнаружил, что решил правильно и откинулся на спинку стула, покачался, ощущая радостную лёгкость. Но потом застыл от мысли, пронзившей, словно электроразряд. Схватив методичку, пролистал, но не нашёл даже намёка, что эта задачка повышенной сложности и не должна засчитываться в контрольной. Кто же сможет её решить? Пока я раздумывал об этом, краем глаза заметил, как надвигается «грозовая туча» — из-за угла показалась фигура в строгом костюме, с пучком серых волос. Я привстал и сделал знак всем:
— Быстро все шпоры убрали. Проверка.
По классу пробежал вихрь, сметая учебники, шпаргалки, заскрипели стулья, парты. Дверь отворилась, внутрь прошло двое — высокий мужчина средних лет с мрачной вытянутой физиономией, полуприкрытыми глазами, тёмные волосы, словно накладка из пластилина, прилепленная к лысой голове. Напарница его — немолодая женщина в строгом костюме какого-то полинявшего чёрного цвета — пиджак с широкими плечами, больше смахивающий на мужской, из-под юбки ниже колена проглядывали чулки, широкие туфли на низком каблуке. Они встали на пороге, даже не поздоровавшись со мной. Обвели взглядом класс и отправились на задние парты. Мужчина сел в среднем ряду, женщина на первом ряду. Я встал у доски, сложив руки на груди. Повисла напряженная тишина, прерываемая только сопеньем усердных учеников, скрипом стульев.
И тут одна из девочек с уже хорошо развитыми формами чуть подняла свою объёмную грудь от парты, и я увидел прикреплённый к изнанке оттопырившегося чёрного фартука листок бумаги, куда она периодически бросала быстрые взгляды. Пока представители ГОРОНО не замечали этого и я спокойно начал прохаживаться по рядам, делая вид, что проверяю, нет ли нарушителей. Остановившись около девицы, я наклонился, заглядывая в ее листок и тихо, очень тихо прошептал: «Убери шпаргалку».
— Молодец, Соня, быстро решаешь, — сказал громко.
Девушка сунула руку под фартук и сняла шпору, смяла в руке и сунула в карман. Бросила на меня взгляд, в котором улыбкой пыталась стереть страх. А я лишь ей только подмигнул.
Мужчина-проверяющий явно скучал, пару раз зевнул, прикрывая рот ладонью. Откинувшись на спинку стула, начал едва заметно покачиваться. Женщина же наоборот строго и внимательно следила за всем, что происходило в классе. Периодически возвращаясь к моей фигуре, оглядывая недовольным взглядом, словно я был самым нерадивым учеником. Мне надоело это внимание, я уселся за стол, достал лист бумаги, разорвал его на четыре части и начал на каждой писать решение задачи. Сложив кучкой, разорвал следующий лист и, как отметил Сибирцев, мелким каллиграфическим почерком, написал все ответы.
Минут за семь до конца урока, проверяющие ГОРОНО все-таки встали, прошлись по рядам и также молча вышли. Я проводил их спины взглядом, и вернулся к своему классу.
— Ну, что как дела? Есть кто решил все задачи? Поднимите руки.
Не поднялась ни одна рука, даже те ученики, которые имели сплошные пятёрки, сидели, уткнувшись в парту носом.
— Тогда я спрошу иначе. Кто в своём варианте решил все задачи, кроме номера восемь?
И тут я увидел, как робко поднялось несколько рук. И тут я сделал то, что, могло перечеркнуть всю мою работу в школе. Я передал ребятам решение этой треклятой задачи.
— Перепишите решение. Постарайтесь что-то изменить в этом тексте.
И усмехнулся про себя, вспомнив старый интернетовский мем: «Спиши домашку, но не в точности, как у меня».
Противной резкой трелью прозвенел звонок на перемену, но я не пошевелился, ни одним словом не стал проявлять нетерпение, дав ребятам ещё несколько минут. И только потом прошёлся по рядам, забирая листочки, испещрённые формулами, рисунками. Чувствовал я себя, что называется, не в своей тарелке. Было противно и досадно.
Вернулся в учительскую, вытащив учебник физики, начал готовиться к следующему уроку. Но строчки расплывались перед глазами, я вновь и вновь переживал то унижение, которое пришлось испытать. Тимур о чем-то тихо разговаривал с Витольдовной, согласно кивал головой и пару раз обернулся, взглянув на меня. Это напрягло меня, стала нарастать нервозность, похолодели пальцы, ладони, по спине проползла противная ледяная змейка.
Дверь распахнулась, на пороге я увидел секретаря директора, она быстро обвела учительскую взглядом и остановилась на мне. Приблизилась.
— Олег Николаевич, Арсений Валерьянович просил вас зайти.
Я отправился в кабинет директора, ощущая предательскую слабость в ногах.
Глава 17
Новое задание
Открыв дверь, я собрал все свои силы в кулак и зашагал к столу. Директор поднял на меня взгляд, в котором я с удивлением не заметил ни гнева, ни злости.
— Присаживайтесь, Олег Николаевич. Как у вас дела с постановкой спектакля по пьесе Брехта?
Поначалу я настолько опешил, что не мог подобрать слов. Считал, что меня вызвали к директору, чтобы сообщить,
