Потешный полк - Денис Старый

И нет, пока я к этому процессу не приступил, хотя пулю, создателем которой является Минье, на бумаге начертил в разных проекциях. И на данный момент я думаю, кому из ремесленников Стрелецкой корпорации можно было бы поручить, в кооперации с моим братом, производство таких боеприпасов…

О них я знал не понаслышке. Моё увлечение старым оружием помогало в этом деле. Одним из факторов технологического преимущества европейцев над русскими во время Крымской войны были похожие боеприпасы. И я такими пулями стрелял. Да, под них еще нужно бы облегчить ружья-винтовки. Но и над этим можно потрудиться. А пока и с тяжелых мушкетов пострелять.

Вот… Наработаем еще и силу с выносливостью, чтобы не заваливаться на ветру с громоздким оружием, и вперед. Это такой бонус, который не требует особых технологических мощностей, а лишь гениальная идея, что не пользовать ее считаю преступлением. Вот только начинать это нужно тогда, как у нас будет несколько заводов, исправно выдающих винтовки.

А там… Как устроен унитарный патрон? Знаю, но тут еще и химик какой грамотный пригодился. Есть ли такие в Европе? Надо будет узнать. В России, к сожалению, пока с химией туго. Тут патриарх нам такое нахимичит… Еще и в дьявольщине обвинит

Мы пробежали около четырёх километров, когда я остановился и посмотрел на тех задохликов, которые не бежали, а скорее плелись у меня за спиной. И у самого была одышка, и гудели ноги, даже слегка подкашиваясь, но я старался не показывать виду.

А ведь это всего лишь четыре километра. И становится ясным, что необходимо вводить не только в отряде диверсантов такие элементы подготовки, как кроссы с полной выкладкой, но и в армии. Сложно придумать, что, кроме бега, эффективно способствует наработке выносливости.

Да, начнутся наказания, мои грозные крики и ругань. Но с дистанции сошли только два человека. И вот они покидают мой отряд уже сегодня. Лиха беда начало. Впереди большой путь становления элитных, лучших в мире, русских бойцов.

Вернувшись в усадьбу уже достаточно поздно, я лишь улыбнулся Анютке, немного перекусил. А потом рухнул спать. День выдался тяжёлым. И, может, только на утро, когда восстановятся силы, я-таки помну бока и не только их своей любимой.

А пока — спать. Я сейчас, словно бы как и Россия, которая сейчас представляется мне пробуждённым медведем-шатуном. Грозный мишка проснулся после спячки, вероятно, даже раньше положенного срока. И теперь его некоторое время будет шатать из стороны в сторону; может быть, даже он будет делать что-то необдуманно, случайно ломая ветки. Но пробуждение уже свершилось.

От автора:

Я очнулся в 2025-м в теле толстяка-физрука.

Класс ржёт, родители воют в чатах, «дети» живут в телефонах.

Я должен сбросить жир и навести порядок железной рукой!

НА ТОМ 1 скидка: https://author.today/reader/492721

Глава 21

Немецкая Слобода

17 сентября 1682 года

Кукуйская Слобода, она же Немецкая, представляла собой островок совершенно другой жизни. Я не могу сказать, что эта жизнь во многом лучше той, которую можно увидеть в Москве. Но разница была видна отчётливо. Они, как по мне не лучше, не хуже, они другие. Мы, русские, точно душевнее, но они, немцы, неизменно практичнее. Нам бы войти в сенергию. Вот, решил пробовать.

После каждого дома были небольшие палисады, доживали свой сезон цветы, в основном розы, были и астры. В целом, если сравнивать все это с увиденным в Москве, то Немецкая Слобода представлялась каким-то кукольным городком, с которым играет приученная к порядку девочка.

Всё здесь было хорошо и красиво, к месту и симметрично. У моей внучки был такой вот дом кукольный. Вот только почему-то я не увидел души, рассмотрел лишь обёртку. А люди казались какими-то картонными персонажами.

А ещё здесь все суетились. Нет, не так, как можно было бы это увидеть в Москве или в Петербурге в час пик. Такой суеты и быстроты хаотичного движения в этом мире и вовсе не добиться. И все же мне есть уже с чем сравнивать.

Москва была размеренной, словно сонная. В столице России как будто было неприлично ходить быстрым шагом, куда-то спешить. Так что люди ходили с ленцой, неповоротливо, горделиво. Невозможно было увидеть человека, который куда-то бежит. Ну уж точно это не был бы уважающий себя горожанин, и уж тем более не представитель дворянства или боярства.

Бег в это время и вовсе являлся каким-то чуждым элементом. И не только в повседневной жизни, но и на службе. На меня смотрят, когда я приказываю бегать, как на мучителя, что каленым железом пытает. Но, потихоньку, а бегать начинают многие, и уже без одышки.

И вот я в Слободе, практически в отдельном городе. Да, локальное поселение иноземных элементов по сравнению с Москвой представлялось маленьким. Но если сравнивать с другими городами России, которых я, впрочем, и не видел, но могу догадываться по рассказам, Немецкая Слобода вполне себе среднего размера русский город европейской части России.

Я долго добивался от людей, почему всё-таки «кукуй». Почему именно так было названо немецкое поселение. Понял одно — дело не только в водоёме, в ручье, который имеет похожее название. Сами жители немецкой Слободы морщились, когда их называли кукуйцами.

В народном фольклоре не обошлось без ругательств, созвучных с названием Немецкой Слободы. Уж больно веселило православных называть немчуру «куем» или «кукуем».

И что интересно, в Немецкой Слободе было немало православных, которые ходили сюда словно на экскурсию. И я даже сравнил бы эту экскурсию с походом в зоопарк.

Православные люди приходили посмотреть на кукуйцев, как будто на неведомых зверушек, которые ведут себя очень смешно.

Что характерно, представители европейских народов отвечали православным тем же. Порой они дразнили москвичей, приходивших развлечься «в мир немецких чудаков». Знали бы православные, что и над ними подтрунивают немцы, правда, делают это лишь на своём языке. И не сказать, что открыто.

Слова слышал. Варварами не называли, да и дураками в открытую не обзывали. Возможно, некоторые москвичи и смогли бы часто повторяющиеся слова понять, как оскорбления. Но поведение православного люда немцами расценивалось примерно так же, как и собственно немецкое поведение — словно в контактном зоопарке.

А ещё православные при виде меня и моей свиты либо замирали с испуганными лицами, либо пытались разбежаться или спрятаться за углом. Из чего можно было сделать вывод, что само нахождение православного москвича в Немецкой Слободе шло вразрез с теми нормами и