Сумрачный гений князя Андрея - Августин Ангелов
— Невероятно! — воскликнул Кутузов, приставив к глазам новенький бинокль. — Это же просто несокрушимая ломовая лошадь для прорыва!
И тут раздался первый выстрел из танка. Башня повернулась, ствол изрыгнул пламя, и у второго редута, где стояли старые орудия без людей, которые уже убежали на безопасное расстояние, взметнулся фонтан снега и земли. Выстрел был точен. И взрывная волна просто разметала «вражеские» пушки. Но, главный сюрприз ждал впереди. Когда танк приблизился к следующей линии обороны, где вместо солдат стояли мишени из фанеры, вдруг ударила короткая, частая очередь. Сухой, дробный треск, напоминающий стрекот гигантского кузнечика, прорезал воздух. Это был пулемет. Сноп трассирующих пуль, — а попаданец приказал зарядить каждый пятый патрон трассером для наглядности, — помчался в сторону целей. И за какую-то минуту все мишени были изрешечены, буквально превратившись в щепки. После этого в дело вступил огнемет, спалив все мишени одной лишь струей горящей жидкости, выметнувшейся из ствола, параллельного пушке, на пару десятков шагов.
В павильоне воцарилась гробовая тишина. А снаружи в зимней тишине было слышно только мерное гудение паровой машины танка и треск горячего пламени, охватившего остатки мишеней и деревянные лафеты старых орудий. Даже Аракчеев, обычно невозмутимый, смотрел на все это широко раскрытыми глазами. Танк, выполнив свою программу, замер посреди развороченного поля, выпуская в небо клубы дыма, словно уставший, но довольный зверь.
Первым нарушил тишину сам государь. Он медленно повернулся к князю Андрею. В его глазах не было ни иронии, ни скепсиса, а лишь холодный и расчетливый интерес верховного главнокомандующего, оценивающего новое оружие.
— И сколько выстрелов в минуту делает этот ваш… пулемет? — тихо спросил Александр Павлович.
— До шестисот, ваше императорское величество, — ответил Андрей. — И это лишь первая, далекая от совершенства модель. Мы называем это оружие «Трехлинейный пулемет с водяным охлаждением ствола» системы «Андрей и Пьер».
Тут государь подошел к нему вплотную и, взяв под локоть, отвел в сторону.
Потом шепнул в самое ухо:
— Скажи мне, князь сколько таких… танков и пулеметов… ты сможешь дать армии к маю?
Андрей понял, что Александр Павлович не желает, чтобы услышала свита, потому ответил также тихо:
— К маю, ваше величество, мы сможем выпустить десять таких танков и до сотни пулеметов в стационарном варианте. Но даже этого хватит, чтобы перекрыть ключевые направления. Представьте, ваше величество, поле, где кавалерия Мюрата идет в свою знаменитую атаку… и натыкается на три-четыре таких машины, которые выдвигаются навстречу из леса. А фланги, предположим, будут заминированы и простреливаться пулеметами…
Андрей почувствовал, что настал ключевой момент. Император задумался, глядя на дымящиеся руины позиции «французов» и стального исполина посреди них. Он мысленно представлял себе картину вражеской конной атаки против подобного стального чудища. И картина эта была одновременно ужасающей и восхитительной.
— Ваш «сюрприз», князь, — наконец сказал государь, и в его голосе явно зазвучали ноты одобрения, — я считаю, удался более чем… Граф Аракчеев, — он обернулся к военному министру, — с сегодняшнего дня все заявки корпорации «Андрей и Пьер» удовлетворяются в первоочередном порядке. Я хочу, чтобы к весне у нас в армии было как можно больше и этих танков, и этих… пулеметов. И магазинных винтовок. И скорострельных дальнобойных пушек.
Аракчеев, еще минуту назад колебавшийся, увидев решимость императора, тут же склонился в почтительном поклоне, проговорив:
— Слушаюсь, ваше императорское величество!
А обер-прокурор Святейшего Синода побледнел и отступил в тень. Партия ретроградов только что потерпела очередное сокрушительное поражение. И князь Голицын уже не был уверен, сумеет ли когда-нибудь вновь перетянуть императора на свою сторону после того, как Александр Павлович только что настолько впечатлялся новинками от Сумрачного Гения.
Закончив демонстрационные мероприятия, Андрей отошел к Наташе. Она стояла, гордая и сияющая, и в ее глазах он читал не только любовь, но и торжество. Их многомесячный труд, интриги, риск — все это окупилось в один миг. Императора на этот раз не просто удалось заинтересовать, а по-настоящему увлечь новыми видами вооружений.
Война с Наполеоном приближалась даже раньше, чем мог вообразить себе попаданец. Но теперь у России было, что противопоставить амбициям Бонапарта. Сумрачный Гений и его стальные чудовища готовились переписать историю. Испытания ради показухи закончились. Начиналась настоящая подготовка к войне.
Глава 27
Заполучив контроль с помощью своей жены Наташи над шпионской деятельностью Иржины, а с помощью генерал-губернатора Воронцова — над шпионскими усилиями ее мужа виконта Леопольда Моравского, Андрей быстро собрал неопровержимые улики и решил, что настало время разоблачить эту преступную чету австрийцев. Он предложил Воронцову организовать ловушку. План состоял в том, чтобы заманить виконта и виконтессу на прием в доме генерал-губернатора, а потом похитить и отвезти в тюрьму. А там, в соответствующей обстановке, припугнуть австрийскую парочку вечным заключением в Петропавловскую крепость и все-таки узнать от них, кто же стрелял в Пьера.
— Настала пора напугать их по-настоящему. И нам, на самом деле, просто необходимо извлечь из них показания, поскольку тех, кто стрелял в Пьера, так и не нашли, — сказал Андрей Воронцову.
— Боюсь, князь, что государь не одобрит подобного самоуправства с нашей стороны. Все же этот виконт является первым заместителем посла Австрии, — выразил сомнение генерал-губернатор.
Попаданец медленно окинул графа взглядом своих внимательных глаз и проговорил:
— Боишься запачкаться? Что ж, понимаю, дружище. У тебя теперь такая высокая должность, что терять ее не хочется. Да и не в интересах нашей партии прогрессистов, чтобы тебя сместили в такой критический момент для государства, когда война с Францией уже на пороге. Потому предоставь действовать мне. И, если что, я возьму на себя все издержки. Мне не привыкать. Я и без того прослыл Сумрачным Гением. К тому же, все в свете знают о моем прежнем сожительстве с Иржиной. В крайнем случае, разразится скандал, мол, я решил свести личные счеты с виконтессой и ее мужем. И пускай в свете думают, что угодно! Зато я
