Сделай сам 4 - Константин Николаевич Буланов
Вот так вершилась моя месть, как за уже содеянное местной политической элитой, так и за всё пережитое моей страной и моим народом в иной истории мира. Теперь, надеюсь, такого точно не должно было случиться.
Стрелял великий князь, стреляли мои люди, стрелял и я по шевелящейся массе тел. Стреляли, пока не израсходовали вообще все взятые с собой патроны.
— Уходим! — громко крикнул я на английском, давая всем понять, что наступило время срочно отступать обратно на катера.
Проверять наличие выживших или же делать контрольные выстрелы ни времени, ни возможностей у нас не имелось. И если даже кто-то уцелел, затихарившись под телами менее везучих лордов, это было даже к лучшему. Пусть всю свою последующую жизнь не забывают этот страх и ощущают собственную ничтожность.
Как я уже не единожды подмечал, местные вообще не ловят мух в плане охраны первых лиц государства или же противостояния террору. И ничему не учатся! Мы все, вообще не понеся потерь, вернулись на катера спустя всего 5 минут и 37 секунд с начала акции, после чего на всех парах рванули вниз по Темзе. А там, не доходя миль 10 до якорной стоянки кораблей Королевского флота, пристали к берегу в условленном месте, где ожидали пассажиров тентованные грузовики.
Всем предстояло с месяц отсидеться на заблаговременно подготовленных для каждого в отдельности квартирах и домах, а после так же по одному покинуть сей благословленный остров, курсом на Америку.
Боялся ли я при этом какого-либо разоблачения?
Нет. Не боялся. Не в том смысле, что совсем уж безрассудным стал и посчитал себя бессмертным, а по причине должной конспирации. Наёмники ирландцы нас не знали совершенно, ведь нанимали мои американские бандиты их, лишь выступая в качестве посредников для итальянцев, на которых в свою очередь выходили с данным предложением немецкие евреи, а к тем с идеей заработать обращались австрийские поляки, настропалённые богатыми американцами, лишившимися родных и близких от «британки».
Во всяком случая такова была состряпанная мною и претворённая в жизнь легенда. Ведь от этого поганого гриппа действительно погибли многие американские богатеи. Тот же наш ближайший конкурент на автомобильном рынке — Джон Додж, скончался в прошлом году, не справившись с развившейся у него пневмонией.
Что называется, бандитов, революционеров и всяких разных обозлённых на британских джентльменов в США хватало. И потому, дабы сокрыть своё авторство всего содеянного, мы демонстрировали собственное опосредованное участие в качестве одних их множества посредников. Как говорится, если хочешь что-то спрятать, поставь это на видное место.
Возможно, для сведущих специалистов из разведок тут выходила не самая запутанная картина. И раскрутить клубок посредников со временем они могли бы. Но, к примеру, тех же поляков быстренько не стало в этом мире. Бандюгами жили, бандюгами и погибли. Нью-Йорк в который уже раз наглядно показал, что он весьма опасный город.
— И что там пишут? — лениво поинтересовался командир, с которым мы уже неделю квасили, не просыхая. Точнее, квасил лишь великий князь, а я так, пил немного за компанию — не пьянства для, здоровья ради.
В отличие от привлечённых к акции ирландцев, мы покинули Британию спустя всего лишь сутки. Все наши катера, высадив десант и дозаправившись на том же самом месте, удачно проскочили стороной мимо английских боевых кораблей, прикрывшись корпусами убывающих из Темзы гражданских пароходов, после чего прибыли в заранее оговоренную рыбацкую деревушку, куда и мы подъехали впоследствии. А после был переход через Ла-Манш до Франции, где нас ждала прикупленная мною небольшая паровая яхта. Так что через неделю колыхания по волнам и утопления в пути тех самых катеров, приобретённых на имя одного уже почившего бутлегера-контрабандиста промышлявшего на Великих озёрах, мы очутились в Кенигсберге, где и нашли газеты.
— Пишут, что англичане грозятся наказать вообще всех и каждого без особого разбору, как только очухаются от полученной оплеухи. Всё же там один только некролог занял все страницы целого номера газеты. Из числа лордов выжило 163 человека, а депутатов — только 38. У них правительство пока совсем парализовано, — выдал я очень краткую выжимку уже изученных мною старых новостных выпусков.
И нет, я не научился читать по-немецки. Просто Кенигсберг, как и многие другие территории, теперь являлся частью России.
Ох, сколько визга прозвучало, как со стороны союзников, так и от самих немцев, когда при проведении переговоров о мире мы вслух озвучили свои территориальные претензии в Европе.
Мало того, что вся завоёванная нами Восточная Пруссия безальтернативно становилась генерал-губернаторством в Российской империи, как это было во времена императрицы Елизаветы Петровны, так ещё наши дипломаты затребовали у Германии с Австрией вообще все земли бывшей Польши, входившие в её состав ещё до 1-го раздела.
У Австрии, понятно, мы их в боях забрали силой оружия, и там никто не мог нам воспротивиться. А вот Берлин упёрся насмерть, в чём всячески поддерживали его британцы. Ведь в этом случае Германия теряла половину довоенной территории с промышленностью и шахтами, поскольку поглядевшие на нас французы тоже высказали свои территориальные претензии, пожелав прирезать себе «небольшой кусочек» вплоть до Рейна, должной стать отныне пограничной рекой. И это не говоря уже о возврате Эльзаса с Лотарингией, плюс ряд колоний.
А столь кастрированная Германия в будущем никак не могла стать должным военно-политическим противовесом Франции в континентальной Европе. Допускать чего никак не желали в Лондоне. Не говоря уже о наших новых приращениях земель, один лишь факт чего вызывал активнейшее жжение чуть пониже спины у британских лордов.
И вполне возможно сторонам бы удалось договориться о некотором смягчении требований и сокращении выказанных аппетитов, если бы не деньги.
Немцы наотрез отказались компенсировать все понесённые Антантой затраты на войну, которых набралось суммарно под 200 миллиардов золотых долларов. Что составляло 200 довоенных годовых бюджетов Германской империи! Двести! Годовых! Бюджетов!
За почти целый год последовавших переговоров или скорее даже препирательств их удалось склонить на выплату лишь тех прямых убытков, что были причинены территориям и имуществу стран-победительниц. То есть — только Франции и Бельгии.
Что не устраивало ни Россию,
