Нашествие - В. Бирюк
«Я никогда не вру»: если через ту трубу, пулемёт называется, на человека посмотреть и нажать на спуск, то человек проявляет себя по-особому. Подпрыгивает, там, падает, умирает...
Fr 13
Тут вестовой привёл «моих» пулемётчиков. Сонных, яростно пытающихся протереть глаза. Второй номер, вместе с Простивоем, отправился собирать коней в поход. А первому я поставил задачу.
- Грамотный? Читай. Грамотка князя Ярослава хану Кончаку, в его шатре нашли.
- О господи… княже… так это ж прямая измена!
«Каждый солдат должен знать свой манёвр». И, если возможно, причину этого манёвра. Чтобы в критический момент рука не дрогнула, дурные мысли в голову не лезли.
- Да. Поэтому задача твоя: уничтожение изменников. Обоих князей, в этой грамотке упомянутых. Вместе с окружением, рядом с ворами попавшимся.
- С… семьями, что ли?
- С семьями, слугами, чадами и домочадцами, стражами, советниками, ближниками… Со всеми, кто рядом окажется. У тебя будет только одна возможность, полминуты времени. Никаких «а давай потом». Видишь цель - уничтожаешь. Не обращая внимания на… на сопутствующий ущерб. Понял?
- Да уж куда уж понятнее...
Дальше я объяснил парню про день Георгия Победоносца и праздничные богослужения в его честь, о взаимном размещении колокольни Успенского и крыльца Спасского Черниговских соборов. Об... «ограниченном информировании» Простивоя.
- Я ему вполне доверяю. Но такая задача… не надо перегружать его душу. В Чернигове его знают, знают, что он в контрах с князем Ярославом. Местные будут на него смотреть. А вы тишком, молчком, бочком… на исходную позицию. О чём он не проболтается ни с горя, ни с радости.
- Ага. А потом? Ну, после…
- Выбираетесь из города с машинкой. Сами. Остальное можно бросить. Затаится где-то рядом. Не на большой дороге - думаю, в первые дни будет сыск. Через день-два подойду я. Вы идёте сегодня, два дня дороги. Я выступаю на день позже - прежде людей не собрать, иду на день больше. Вот тогда и покажетесь.
Парни ушли, вместе с любителем моих, они же - народные, песен. А я принялся кусать губы, грызть ногти, ковырять в носу и выдергивать из разных мест отсутствующие волосы. Представляя те негоразды, которые могут случится с моей диверсионной группой. И что мне будет при их неуспехе. И при успехе - тоже.
Я оказался прав. Не во всём, но в главном.
Команда Простивоя добралась до Чернигова и с удивлением обнаружила, что о разгроме Кончака в городе не знают.
Снова то, о чём я уже говорил применительно к «Польскому крестовому походу»: скорость и способы распространения информации.
Ярик, уводя своих вечером перед битвой, вполне логично оставил своего человечка. Который на другой день, вечером после боя, когда стало не только понятно, что Кончак разгромлен, но и появилась возможность улизнуть из отряда Буй-Тура, отправился в Чернигов. И нарвался в Баруче на заставу.
Понятно, что я, разговаривая с тамошними торками, ни о каких шпионах не думал. Но дезертиров, мародёров и просто трусов предполагал. Поэтому всех, следующих через брод без приказа с моей печатью - задержать.
Отряд самого Ярика они, конечно, останавливать не стали. Князя знают в лицо, полсотни гридней - серьёзная сила. Пусть идут. А вот шпиончика задержали.
Ярослав прошёл дорогу до Чернигова в три дня, вошёл в город рано утром, буквально часа на четыре раньше группы Простивоя. В твёрдой уверенности, что Кончак победил, Ванька-лысый и прочие придурки - сдохли.
Простивой отвёл коней до дому, а ребят к монастырю. Уговорился с давним знакомцем-звонарём, что тот покажет отрокам свою работу и потопал майно разбирать. Ребята вели себя вежливо, но когда начали мостить пулемёт на перила ограждения колокольной площадки, звонарь возмутился. Принялся громко ругаться, за ствол хватать, пытался скинуть машинку вниз. Его оглушили узелком с боезапасом. Котомка с чугунными пульками вполне заменяет кистень. Бесчувственное тело связали его собственным пояском. Магазины наполнили, баллоны накачали. Изготовились к стрельбе.
Тут заявился Простивой. Увидел повязанного звонаря:
- Что?! Вы что, гады ползучие, делаете?! Старый боевой друг! Я с ним двадцать лет в битвы ходил! Да я вас всех…!
Гридень выхватил саблю. Но из-за раны действовать ею эффективно не мог. Ножик есть у каждого мужчины на Руси. Понятно: против сабли не играет. А вот когда сабля в правой, а правая не поднимается… Второй номер воткнул финку в спину Простивою, а когда тот упал, перерезал горло. Ну, раз уж такая заварушка пошла, прирезали и звонаря. Для обеспечения секретности.
Никогда не думал, что дело так обернётся. Вот муж добрый, воин славный. Похлебав смолоду службы порубежной, полюбил песни военные. Пожалел как-то сироту горемычную. А песенку запомнил. Двенадцать лет спустя вспомнил и песню, и сироту. И поступил по душе своей, по чести: пошёл в смертный бой с погаными. Бился славно, кровь свою пролил. Отмечен долей в добыче и отпуском по ранению. И простеньким заданием: отвести пару отроков в Чернигов. Где и был ими убит. Потому, что рассказать ему всё я не мог - дело тайное. И уж тем более не должны были раскрывать планы пулемётчики звонарю. Тот возмутился. Простивой связанного друга увидел, схватился за саблю. Как и привычно ему по обычаю старого воина.
Чуть бы дело иначе повернулось, не стали бы эти мужи добрые в дела моих мальчишек влезать - жили бы и дальше. А так… и люди добрые, а от дел моих убиты стали.
Тем временем в полуверсте на крыльце Спасского собора происходило главное действие.
Гамзила за эти часы узнал-таки о разгроме Кончака. Он же умный: сразу понял, что Ванька-лысый придёт за братом Яриком. Предположил, что та грамотка изменническая могла попасть Ваньке. А то и люди, с княжеской или ханской сторон, бывшие в деле.
Ощутил себя попавшим в капкан. И сыграл на опережение: отстояв службу в память Георгия Победоносца, объявил «о принятии на рамена свои тяжкого креста князя Киевского». О походе на Киев для прекращения бунта и кровопролития, защите «матери городов русских» от поганого Кончака.
А чтобы Боголюбский в последний момент не приказал чего-нибудь не того, он сразу велел свалить сигнальную вышку в городе и по паре вверх и вниз по Десне. Мои люди - связисты, факторы, и люди Боголюбского были схвачены и отправлены в поруб.
Позже, когда уже боголюбовские ярыжки вели сыск, уничтожение сигнальных вышек было аргументом измены
