Парагвайский вариант. Часть 1 - Олег Воля
На лестнице послышался топот ног. Сердце инквизитора опять сжалось от ужаса. Он перекрестился, вылез на скользкий ото мха черепичный парапет и, прижимаясь спиной к каменной кладке, сделал несколько шажков. Под ногами зияла пропасть высотой с колокольню. Отец Кальво был уверен, что умрёт от ужаса раньше, чем его тело долетит до булыжника площади перед храмом.
— Здесь никого, — услышал он фразу на кечуа, и звуки шагов стали удаляться. Отец Кальво постоял ещё немного, успокаивая дыхание и сердце, а потом осторожно, маленькими шажками, добрался до чугунных перил и судорожно вцепился в них. Неловко перевалившись всем телом, он упал на надёжные каменные плиты пола.
«Всеблагой Господи, благодарю Тебя за милосердие и защиту! В час, когда тьма надвигается и силы зла восстают, укрепи мою веру и придай мне мужества стоять перед лицом грядущего испытания! Даруй мне свет Твоей благодати, чтобы я не дрогнул перед сатанинской тьмой. Да славится имя Твоё вовеки, ибо только Ты — спасение и надежда!»
* * *
— Где отец Кальво⁈ — прорычал Поликарпо, вцепившись в ворот ночной рубашки мелко крестящегося настоятеля.
— Не… не… — запищал пожилой доминиканец, словно язык его онемел от страха.
— Брось его трясти, камрад, — властно положил руку на плечо соратника Солано. — Он и так едва дышит.
— Не знаю… — выдавил настоятель, судорожно махнув в сторону выбитой взрывом двери. — Убежал туда…
Солано сдвинул брови, взгляд его потемнел.
— Это его покои? — ткнул он пальцем в распахнутую дверь.
— Нет… мои… — захрипел старик. — А его… вон там.
Дрожащий палец указал на соседнюю дверь, едва прикрытую, словно ловушка.
Во дворе монастыря снова бухнул взрыв, а следом донеслись выстрелы и вопли, от которых кровь стыла в жилах.
«А вот и первая кровь», — мелькнуло в голове Солано, и он шагнул в комнату инквизитора.
Так и есть. Письмо отца лежало поверх всех бумаг, раскрытое и разглаженное. Видимо, его читали внимательно и не раз.
«Чёрт! — выругался про себя Солано. — Это моя ошибка. Я пренебрёг конспирацией. Это теперь может дорого стоить мне и моим планам».
— Всех монахов в подвал вместо пленных. И найдите мне этого инквизитора! — проорал он в раскрытую дверь группе бойцов охраны. Скорее срывая злость, чем что-то уточняя в плане.
И пока кечуа соображали, самим им бежать или только передать распоряжение, Солано уселся в кресло следователя и начал читать письмо отца.
«Любопытно… — губы его дрогнули в полуулыбке. — Старик Лопес признаёт, что сын одержим, но предлагает притворяться и активно помогать Карлосу в государственном строительстве. Что же это, как не сделка с дьяволом? Не ожидал я от тебя такого — Карлос Лопес. Не ожидал».
Свернув письмо в трубку, он засунул его за пазуху, а остальные бумаги швырнул в камин. Вскрытый ящик стола блеснул монетами, но Солано уже рылся в папках с письмами — переписка с лимскими чиновниками могла пригодиться, хотя бы даже образцами подписей.
Жилые покои настоятеля были богаче на улов в плане ценностей, но ничтожны с точки зрения полезной информации. Разве что великолепная гитара да неплохая подборка книг по искусству нашла приют в мешках, которые кечуа активно таскали к выходу.
Мародёрка сейчас шла по всему монастырю. Поликарпо лично руководил разборкой типографского пресса и изъятием всего инвентаря. И даже монаха, который работал с типографией, вытащили из подвалов, и теперь он с ужасом узнал, что на неопределённый срок стал пленником язычников.
Разбирал пресс непосредственно разнорабочий университета, озлобленный за своё пленение. А рядом на скамеечке сидели удивлённые происходящим парагвайские гаучо и косились на горько стенающего ректора Фейхоо.
— Сеньор Солано! — довольные жизнью несостоявшиеся студенты потрясали мушкетами. — Мы всё оружие собрали!
— А форму? — строго посмотрел на них Солано. — Вернитесь и разденьте солдат до исподнего, и живых, и мёртвых. Нам она обязательно пригодится.
Увидев командира группы зачистки, Солано спросил:
— Нашли Кальво?
Кечуа только виновато руками развёл.
— Как сквозь землю провалился. Ребята из оцепления видели, как он пытался выскочить из храма, но он их испугался и нырнул обратно. Больше его никто не видел.
— Всё обыскали?
— Дважды прошли, от колокольни до подвалов.
— Дьявол! — выругался Солано. — Ладно. Заканчиваем и уводим людей. Думаю, что беспорядки в городе недолго нас будут прикрывать. Надо успеть смыться.
И обратился к плотнику университета:
— Сколько ты ещё будешь возиться с этим шедевром Гутенберга?
А печатный станок и правда мало чем отличался от своего средневекового прототипа. Даже винт у пресса был деревянный. И как раз после вопроса на пол упал шплинт, и поперечная балка начала, наконец, выходить из паза.
— Ещё немного, и можно выносить, — проворчал плотник, недовольный чрезмерным количеством начальства. — Но нужна телега.
— Будет, — кивнул Поликарпо и пошёл организовывать.
— Нам этого не простят, — ныл ректор. — Убийства, ограбление, побег! Нас всех отправят на плаху.
— Это значит, сеньор Фейхоо, — подбодрил его Солано, — что ваш путь теперь совпадает с нашим. Только торжество наших идей гарантирует вам безопасность и высокое положение в новом обществе.
— Это всё утопия, — закрыл лицо руками ректор. — Мы обречены.
Махнув на учёного рукой, Солано, наконец, обратился к гаучо:
— Вы Карл, Рамон и Фелипе?
Те кивнули, сжимая шляпы в руках и кланяясь. Их пробрала до глубины души окружающая обстановка, в которой безусый юноша явно командовал огромной бандой головорезов. Они ожидали совершенно другого.
— Парни. Вы идёте с нами. Вернусь я домой или нет, я ещё не решил. Ваши кони и вещи где?
— Солдаты отняли, — понурившись, сказал один из них. — Мы не знаем.
— Понятно. Тогда не сидите. Помогайте выносить мешки и ящики. Слушайтесь сеньора Патиньо.
Солано направился к другой группе пленников, не связанных с кечуанским подпольем. Там были несколько торговцев, кузнецы из Куско и десяток боливийцев, поселившихся в городе ещё со времён Боливара.
— Сеньоры. Я могу предложить вам два пути. Первый: закрыть вас в подвалах вместе
