Воронцов. Перезагрузка. Книга 6 - Ник Тарасов

Он чуть ли не за пазуху спрятал кубок, прижимая его к груди так, будто кто-то мог оспорить его право на владение этим сокровищем. Мужики переглянулись, кто-то хмыкнул, но никто не стал спорить. Все знали Петькин характер — упрямый, как бык, если что втемяшится в голову.

— Смотри не сломай, — бросил ему вслед Федя, когда Петька, развернувшись на пятках, с важным видом пошёл на другую сторону ангара за инструментом.

Петька даже не обернулся, только плечи расправил ещё шире.

На этом я решил, что демонстрации работы пневмодвигателя достаточно.

— Ну что, мужики, — сказал я, отряхивая руки от древесной пыли, — предлагаю вернуться в Уваровку. Чтоб вы попарились, да и на ужин к себе приглашаю. Заслужили.

Мою идею все восприняли на ура. Кто-то даже причмокнул губами, предвкушая банный жар и сытный ужин после.

— Это дело! — воскликнул Митяй. Мужики засмеялись, начав привычную перепалку о том, кто первым в баню пойдёт. Эти шутливые пререкания были уже привычны.

Часть мужиков отправились обратно вместе с нами.

Семён с Фёдором и Прохором остались на лесопилке. У них ещё оставались дела, которые нельзя было отложить до завтра.

Семён побежал в кузницу посмотреть, чтобы в печи не осталось углей. Фёдор с Прохором в это время проверяли заслонки на трубах от компрессора. Потом они собирались компрессор на ночь отключить, чтобы не случилось какой беды в их отсутствие.

По дороге, Савелий Кузьмич, ехавший рядом со мной, всё расспрашивал, куда ещё можно применить такие пневмодвигатели.

— Вот скажите, Егор Андреевич, — начал он, поправляя сползающую на бок шапку, — а нельзя ли такую штуку и в других делах применить? Не только для дерева, значит?

— Можно, Савелий, и даже нужно, — ответил я, улыбнувшись. — Я планирую, помимо того, что заменить прямую подачу воздуха, переделать всё под вентилятор в кузнице.

Глаза кузнеца загорелись. Он тут же представил, как улучшится тяга в горне, как быстрее будет разогреваться металл, сколько времени и сил удастся сэкономить.

— Это дело хорошее, — кивнул он. — С таким вентилятором можно будет и температуру повыше поднять, а значит, и сталь лучше проковать.

— А ещё, — продолжил я, — есть у меня задумка сделать пневмопресс для выковки металла, чтобы не молотом бить. Устройство само будет плющить раскалённый металл.

При этих словах Савелий Кузьмич аж привстал на стременах. Для человека, который десятилетиями ковал железо молотом, такая перспектива казалась почти невероятной.

— Это ж какое дело будет! — воскликнул он. — А ведь можно будет и фигурные детали делать, если штамп под пресс подставить. И всё одинаковое, ровное!

Он явно уже представлял, какие возможности откроются с таким устройством. Сколько изделий можно будет создать.

Я заметил его воодушевление и кивнул:

— Как буду у себя делать, оставлю чертежи и позже передам тебе.

Кузнец поблагодарил меня коротким, но ёмким кивком. В его благодарности не было ничего лишнего — только искреннее уважение одного мастера к другому.

Лошади шли мерным шагом. Копыта глухо стучали по мёрзлой земле. Вдали уже показались первые избы Уваровки, из труб которых поднимался дымок.

Савелий Кузьмич помолчал некоторое время, обдумывая что-то, а потом снова заговорил:

— А станок токарный для дерева, — вернулся он к нашей теме, — что ещё на нём можно делать, кроме кубков этих?

— Ну, вот представь, допустим, — начал я, жестикулируя свободной рукой, — сделать стол или стулья с резными ножками, которые будут все одинаковые и идеально ровные. То есть сделаны не на глаз, а на станке. Такое не получится вручную, как ни старайся.

Савелий Кузьмич задумался. Было видно, как в его голове рождается образ, как он мысленно представляет себе эти столы и стулья, как примеряет новую технологию к знакомым ему вещам.

— Да, должно быть красиво, — произнёс он наконец. — А ведь и правда, — продолжил он свою мысль, — в избах-то красота будет какая! И времени сколько сэкономится. Раньше-то мастер неделями мог резьбу делать, а тут… — он щёлкнул пальцами, показывая, как быстро это можно сделать.

— Именно, — подтвердил я. — И главное — точность. Человеческая рука, как ни старайся, всё равно даст погрешность. А с помощью станка можно добиться такой точности, которую раньше и представить было сложно.

Спешившись возле своего дома, я заметил, как Степан уже спешит ко мне навстречу, словно всё это время высматривал наше возвращение.

— Баню-то протопили? — спросил я, разминая затёкшие от долгой езды ноги.

— Начал уже, Егор Андреевич, — отозвался Степан, поглаживая морду лошади, которая благодарно фыркнула в ответ.

Я кивнул и, оглянувшись на подъезжающих мужиков, добавил:

— Хорошенько протопи баню, Степан. Мужики бы попарились сегодня. День выдался что надо, да и заслужили они.

Лицо Степана просветлело — он и сам любил попариться.

— Сделаем, барин, всё в лучшем виде, — ответил он, принимая поводья.

— Да квасу с водичкой намешаю на камне, чтобы дух хлебный был. Как вы любите. И веников приготовь, запарь, — добавил я, вспоминая ощущение свежих берёзовых листьев на разгорячённой коже.

— Всё сделаю, Егор Андреевич, не переживайте, — улыбнулся Степан, предвкушая хорошую парилку.

Он увёл лошадь к конюшне, что-то ласково приговаривая ей, а я остановился на мгновение, вдыхая вечерний воздух Уваровки.

Возле дома заметил Анфису — она несла большую корзину с овощами из погреба. Увидев меня, она остановилась, поправила выбившийся из-под платка локон.

— Анфиса! — позвал я её, подходя ближе.

— С возвращением, Егор Андреевич, — поклонилась она слегка, не выпуская из рук корзины. — Как там на лесопилке?

— Хорошо всё, — ответил я. — Слушай, Анфиса, нужно с бабами приготовить ужин. Чтоб у меня в светлице накрыли, человек на пятнадцать, не меньше.

— Всё сделаем, Егор Андреевич, — заверила она. — Как раз пироги ставили, да щи томятся. А каши гречневой с салом наварим, знаю, что ваши мужики любят. И грибочков маринованных выставлю.

С этими словами, занесла корзину домой, а потом вышла и быстрым шагом направилась к дому Прасковьи — видать, решила, что там будет сподручней готовить на большую толпу.

Тут я увидел Ричарда, который выходил из хлева, куда коней поставили.

— Ричард! — позвал я его, подходя ближе.

Он обернулся.

— Как там Петька? — спросил я.

Лицо Ричарда стало серьёзнее.