Последний Герой. Том 5 - Рафаэль Дамиров

— Один «ИЖ», который ты давал, остался.

— Ну, против автомата с одним пистолетом — сомнительное удовольствие. Нет, сейчас у меня другой план. Ты езжай домой, спасибо, что прикрывал.

— Ладно.

— И ещё… на пятом километре, у поворота, там в лесочке, «Москвич» мой стоит. Как будет возможность — вызови эвакуатор, забери его. Жалко машинку, всё-таки Кузьмичевская.

— Подожди… Кузьмич сам тебе разрешил на ней ездить?

Я бы даже рассмеялся, если б сейчас хватало на это сил.

— Не просто разрешил — продал.

— Как продал? Он же клялся, что никому её не продаст.

— За хорошую цену продал. Сейчас всё продаётся, Руслан.

— Ну-ну…

— Ладно, отбой. Жди меня дома. Как одно дельце проверну — подъеду.

* * *

Я подкатил к зданию Следственного комитета, уже издалека заметив, что к обочине притёрся невзрачный автобус со спецназом. Боковые окна — наглухо тонированные, за рулём — мужик в камуфляже.

Из здания показался Бульдог. Построения не было, никто из автобуса наружу не вышел. Следак сам забрался внутрь, и дверь за ними плотно закрылась. Ясно — пошёл проводить инструктаж.

Минут через пять он появился снова и теперь направился к служебной машине следственного комитета. Водителя в ней не оказалось, так что сел он за руль явно сам. Сплавил водилу, как я и думал.

Автобус тронулся первым, Бульдог чуть выждал и покатил следом. Я пристроился за ним.

Перед следующим светофором мы втроём выстроились в линию: впереди автобус, за ним Бульдог, ну а я — между ними. Я сделал вид, что замешкался, притормозил и остановился раньше, чем загорелся красный, отрезав машину Бульдога от автобуса.

Он тут же посигналил — думал, что перед ним просто какой-то тупой водятел. Я щёлкнул кнопокой аварийки, выскочил наружу и, пряча руку под пиджаком, в три прыжка оказался у его двери.

Рывком открыл, плюхнулся на переднее сиденье, показал пистолет. Он был пустой, но Сметанин этого знать не мог.

Он вытаращился на меня, как на привидение. Явно не ожидал такой прыти, не думал меня увидеть здесь. Я наклонился ближе, ткнул стволом в рёбра:

— Сворачивай в переулок. Без фокусов, или получаешь пулю.

Он что-то испуганно пробурчал про то, что он сотрудник СК России и что мне трындец за нападение при исполнении.

— Заткнись, — сказал я спокойно, уперев ствол ему в ребра сильнее.

Джип лесных охотников остался на светофоре, мигая аварийкой. Машины сигналили, объезжая его, а мы уже уходили в сторону.

— Слушай сюда, — сказал я, когда он остановил машину в узком переулке. — Как видишь, в дачном посёлке меня уже нет. Там, на пятом километре, у первого сворота в лес, есть картина поинтереснее. Меня пытались убрать. Опять. И ты гоняешься не за теми.

— Что за бред, Яровой? — прошипел он. — Ничего умнее придумать не смог? Убери ствол! На тебе и так уголовка, ты существенно ухудшаешь своё положение.

— Смотри, — я вытащил из внутреннего кармана удостоверение московского опера. — Этот приезжал по мою душу. Белобрысенький такой, в пиджачке. Сейчас он в лесу, и не то чтобы на пикнике — с простреленной башкой. Убил его не я, а его напарник. У того автомат, я его ранил. Он остался в лесу, раненый, но опасный. Дай команду своим, прочешите лес, возьмите живым. Допросишь — поймёшь, что я тут ни при чём, и что на меня ведется настоящая охота.

— Где ты взял эту ксиву? — голос его стал смелее, когда он понял, что убивать я его не собираюсь.

— Ты тупой? — я резко повернулся к нему. — Двое приехали, открыли по мне огонь. Этот — теперь мертвяк, второй — до сих пор прячется в кустах с автоматом. Вот ствол, — я показал ему трофейный «Вальтер». — Забрал у белобрысого. Вот телефон. Заблокирован, мне не вскрыть. Пусть твои пробьют все звонки и выяснят, кто их сюда прислал.

Он осмотрел то, что я ему показывал, будто мы с ним спокойно стояли в хранилище вещдоков.

— Я тебе не верю, — после этого ровно и серьёзно произнёс Сметанин.

— Мне плевать, веришь ты или нет, — сказал я ровно. — В лесу ты найдёшь доказательства. И оформите снятие меня с розыска.

— Больно шустрый, ты, Максим Сергеевич… Ты — убийца, я в этом уверен.

Я помахал пистолетом у него перед лицом:

— Разговор закончен. Я пошел. А ты — стоишь тут пять минут и только потом трогаешься. Иначе пуля догонит. Если я убийца, как ты считаешь, то одним больше, другим меньше — разницы нет.

Он помолчал, потом глухо сказал:

— Ладно. Проверю. Но если ты врёшь…

— А смысл мне врать? — усмехнулся я. — Работай, москвич. Сделай всё красиво. Ну или просто — сделай.

Я вышел, хлопнул дверью. Он вздрогнул и остался сидеть, вцепившись в руль, а я уже растворился в переулке. Джип я так и оставил на дороге.

* * *

Такси вызывать не стал — привычка старая, меньше светиться. Тормознул попутку, хотя и не без труда, доехал до нужного района, но не стал подъезжать прямо к подъезду Грача — вышел за квартал от его дома. Пешком, дворами, чтоб наверняка.

Поднялся, позвонил условным сигналом — три коротких, один длинный. Дверь распахнулась сразу, на пороге — Грач с бокалом вискаря в руке и немного косым взглядом.

— Зашибись ты меня встречаешь, — хмыкнул я. — Бухаешь? Что, праздник такой? Я тут, значит, чуть ли не на тот свет отправился, а мы вискарик потягиваем?

— Да ну, какой там? Макс, заходи, — он захлопнул за мной дверь. — Это от нервов, я ж переживаю, что там у тебя. Фух! Хвала Кругу, Солнцу и всем силам! Ты живой…

Он скользнул взглядом вниз:

— Что, колено разбито?

— Ерунда. Думал, что сломал, но, вроде, нет. Рассечение. Но болит, зараза.

— Сейчас обработаем, — он, пока я говорил, уже достал аптечку, бинт и бутылёк спирта. — Будет больно. Антисептик зверский, девяносто шесть градусов.

— Я боли не боюсь, но, может, что-то помягче найдётся? Хлоргексидин там…

— Да тьфу. Хлоргексидин в таких делах — ерунда, это тебе не прыщ помазать. Спирт — надёжно.

Пришлось терпеть. Жгло так, что зубы сами стиснулись, но Грач работал умело.

— Где ты так перевязывать научился? — спросил я, когда повязка уже