Одаренный (3) Степи Эреду (ч.1) - Archer
Тем не менее, Иссир Меркар был на крючке у темных и производил Великие Эликсиры в основном для Хозяев и редко для остальных. Этот алхимик был одной из причин, по которой Эреду остался неприкосновенен для полчищ измененных тварей А’тэри. Ведь Вознесённые также охотно пользовались этими эликсирами, но и они были не прочь дождаться скорой смерти алхимика по естественным причинам, потому как шанс выпадения мир-камней повышался многократно, чем если его просто убить. И проклятый алхимик этим пользовался, проявляя гонор и спесь. Он порой диктовал условия даже Са’эри, грозясь в противном случае наложить на себя руки, приняв яд. Темным пока приходилось терпеть выходки алхимика, но все они с нетерпением ожидали его кончины, которая отчего-то чрезмерно затянулась. Видимо, скрипты Шу каким-то образом продлевали жизнь своего владельца.
Уннара догадывалась, что начнется в случае смерти Иссира Меркара. Владеть камнями Высших Эликсиров желали все — и Са’эри, и А’тэри. За эти камни начнется настоящая бойня, даже несмотря на то, что пользоваться ими темные не могли. Но всегда можно завести ручного алхимика из смертных, переселить его в свой мир под надежную охрану и пользоваться плодами его трудов.
«Странно, что с Меркаром такой фокус не прошел», — мысленно возмутилась девушка. — «Схватить бы его за шкирку и уволочь в Итану, пока он еще не сдох».
— О чем вы говорили? — остатки мысленного раздражения Уннары передались озвученному вопросу, отчего шу-э испуганно вздрогнул.
— О разном, моя госпожа. Я узнал, что он из мира Истока. Узнал… — тут Исрат запнулся, опасаясь произнести кощунственные слова. — Он… он убил Бессмертную Матерь.
Если первая новость объясняла некоторые моменты, то вторая звучала как что-то фантастическое. Настал черед девушки испуганно вздрогнуть. Она была у барьера Купели и чувствовала заложенную в него древнюю и непреодолимую мощь. Она слышала мерзкий шепот восставшей Нинмах, пробирающий до мурашек и мольбы о помощи ее вечного пленника.
— Он это сам сказал? — чтобы скрыть собственную тревогу, Уннаре пришлось прищурить глаза, придавая им подозрительность и строгость.
— Это так, госпожа.
— И ты сразу поверил словам мальчишки? — еще строже спросила девушка, вуалируя собственный страх раздражением.
— Я засомневался, моя госпожа, — Исрат вжал плечи и еще ниже опустил голову. — И послал экспедицию к Ледяной Купели. Посланники еще не вернулись.
Вот теперь Уннаре стало понятно, отчего прадед засуетился и прислал подкрепление с легендарным м’ер в придачу. Ойя, взломавший барьер Купели и убивший шу-Са’эри Нинмах, определенно заслуживает подобного внимания и мер предосторожности.
«Если все это, конечно, является правдой», — с тревожным сомнением подумала девушка, но тогда не стал бы номарх дома эт-Рив-Иштар понапрасну тревожить дядюшку Шамаша.
Уннара уже не знала, как ей быть. После недавнего разговора все стало уже не так прозрачно и однозначно. Если мальчишка действительно силен, то соваться к нему с теми силами, которыми она располагала в данный момент, было равносильно смерти.
«Но если он так силен, то почему не убил меня в Ти-Ире?» — задалась она очередным вопросом. — «Мы бились почти на равных».
Но еще больше Уннару испугала ситуация с миром Истока.
«Если там еще остались Шу, то вторгнувшиеся войска А’тэри должны будут схлестнуться с ними. Если Шу победят, то они воспользуются моментом покинуть мир Истока и непременно возобновят древнюю вражду, выискивая м’ер по всему Сопряжению. Но если А’тэри захватят мир Истока и уничтожат последних Шу, то…»
Впервые за недолгую жизнь Уннара не могла определиться, кого она боится больше — Са’эри дэ’ви, ненависть к которым передавалась с генами уже не одну тысячу лет, или Поганых Измененных, мощь и безумие которых, по слухам, превысили уже все разумные пределы.
«И ведь А’тэри поступят с когда-то отказавшимися от вознесения Са’эри еще хуже чем Шу, а все миры Сопряжения пройдут принудительное изменение».
* * *
Кучера звали Ранд, и он был молодец. Настоящий профессионал своего дела. Двуколку он вел уверенно, плавно, мастерски лавируя между более медлительными обозами и караванами, встречающимися на пути. На каждом привале проводил тщательнейший осмотр кареты и лошадей. Мыл и чесал их, если была такая необходимость, строго следил за тем, чтобы животных достаточно кормили и поили слуги в придорожных гостиницах. И никогда не ругался, не ныл, не докучал ненужными разговорами — молча и качественно выполнял свою работу.
На одной из остановок я, незаметно вытащив из скрипт-хранилища небольшую горсть золотых монет, протянул их Ранду.
— Ты молодец, вот тебе премия, — похвалил я его и тут же задал интересующий вопрос. — Долго еще до Гирсы?
— Благодарю, господин, — с поклоном принял он золото. — До столицы еще около недели пути.
— А если поторопиться?
— Чуть больше четырех суток, если скакать до полуночи, а вставать к рассвету.
— Нет, это не про нас, — ответил я после короткого раздумья.
И это была истинная правда. Чем ближе мы приближались к Гирсе, тем больше преображалась Эльма. Из провинциальной девушки, с которой я познакомился в приграничной Пиме, она превращалась в настоящую аристократку из богатого и знатного рода с присущими качествами — высокомерием и надменностью. Но пока она ограничилась проявлением этих качеств к слугам, администраторам гостиницы и всем прочим незнатным встреченным. Долго ли ждать, когда все это коснется и меня? Я чувствовал, что также попаду под раздачу.
Эльма на каждой остановке требовала для себя лучшую гостиницу, лучший номер, лучшую еду и лучшее обращение. Постоянно капризничала, выказывала неудовольствие и покрикивала на любого встречного.
Платить за значительно возросшие аппетиты девушки я практически перестал. Шутка ли, если лучший номер обходился в две золотые монеты, а трапеза и того дороже.
— Тебе надо, ты и плати, — в один из дней строго произнес я, за что тут же получил неприязненный взгляд. — Я тебя не прокормлю с такими аппетитами.
— Фу, даже не можешь угостить благородную даму. Какой же ты кавалер? — пыталась пристыдить она, причем произнесено было настолько надменно и громко, что все присутствующие сразу обернулись в нашу сторону.
— Во-первых, я не твой кавалер, а во-вторых, благородная дама, кажется, совсем потеряла берега, — раздраженно ответил я и покинул гостиницу. Очень хотелось просто пойти дальше в одиночку, но и пешком плестись до Гирсы две недели, а то и больше, желания не имелось. Решил дать девушке еще один шанс — последний.
Эльма всегда спала до полудня, вечерами
