Минометчики - Алексей Дягилев
— Черкасов! Где ты там? — Слышу крик и вижу, машущего рукой командира. Разворачиваю Генку в нужном направлении и показываю куда смотреть.
— А, это меня зовут. Ладно, прощевай друг, — внезапно обнимает он меня, — побежал я. Счастливо мужики! — И помахав всем рукой, Генка уходит.
— И тебе счастливо. — Отвечаю я ему в спину, почему-то смаргивая льдинки с ресниц. Говорят, мужчины не плачут, но это наверно ветер.
Разведрота ушла, а мы остались. Ждали мины, и очередного наступления немцев. Но ни того, ни другого не дождались. Привезли только патроны и немного гранат, да ещё связь удалось наладить со штабом дивизии. С наступлением темноты я получил приказ, разобрать миномёт и двигаться в Могутово. Комполка пришёл передать приказ, и заодно попрощаться.
— Спасибо миномётчики. Выручили здорово. Но мне приказано послать вас в деревню. Тяжко без вас будет, но ничего, справимся. — Сказал он, пожимая нам с Федей руки.
— А что случилось? Товарищ майор. — Спрашиваю я.
— Нашлась наша минрота, но сам знаешь, как там с материальной частью. Так что разбирайте миномёт и ступайте в Могутово. Сами-то справитесь?
— Донесём, не впервой.
— Тогда счастливо. Бойцы немного проводят. Пароль сегодня Берлин, отзыв — Варшава. — Развернувшись, майор уходит, а мы готовим вьюки. Как-то не понравилось мне настроение майора Дедова, как будто навсегда он прощался. С близнецами и Ерёмой расстались уже на дороге, на трассу они нам выбраться помогли, а дальше уже сами. На горбу у нас только двунога и ствол, а вот к опорной плите мы привязали две верёвки и, погрузив на неё как на санки всё лишнее, тронулись в путь. Железяка тяжёлая, зато крепкая, так что ничего ей не сделается, покатается немного и всё. Снег к тому времени прекратился, небо вызвездило, а температура соответственно начала понижаться. До деревни километра полтора, так что дойдём быстро.
Противник должен быть справа от дороги, примерно в километре, место открытое, но опушка леса метрах в трёхстах, поэтому первое время идём сторожко, передний тащит санки, второй на три шага позади и правее — прикрывает, неся карабин в руках. Каждые метров двести меняемся. Хоть я и предложил Феде сделать тачанку. Он тащит санки, а я сижу на них и прикрываю, но быть в качестве ездового заряжающего он не согласился, я же не согласился быть ездовым наводчиком. Поэтому конструктивное предложение пропало втуне. Пройдя таким образом около километра, впрягаемся в «санки» вдвоём и топаем гораздо быстрее. Справа от нас расстояние до леса увеличилось, так что неожиданно нарваться на фрицев уже не боимся, зато нарваться на своих гораздо опасней. Ну вот, вроде нарвались.
— Стой, кто идёт? Пароль. — Раздаётся окрик из окопа боевого охранения.
— Берлин. Отзыв.
— Варшава. Кто такие?
— Миномётчики. Следуем в штаб дивизии.
— Идите ближе, сейчас посмотрим. — Сворачиваем с дороги, подходим к краю окопа, останавливаемся. — Слезайте, чего встали?
— Хлопотно это. Ты бы сам поднялся мил человек, да поглядел.
— Не положено, давай, сигай в окоп. — Ладно, мужик, не хочешь по хорошему, устроим тебе веселуху. Снимаем друг с друга вьюки, укладываем на бруствер и спускаемся в окоп. Сразу такое впечатление, как будто тебя кто-то за шкирку тянет, и двигаться стало легко и удобно. Оглядываюсь вокруг. Окоп добротный, сам когда-то копал, — а где же окопники? Три человека вокруг нас и всё. И всё? Да ох…ть и не встать!
— Кто такой, боец? Представиться и доложить по всей форме! — строю я рядового.
— Красноармеец Пшеничный, отдельная рота связи, старший дозора.
— Вас что, всего трое?
— Почему трое? С той стороны дороги ещё двое.
— И всё?
— Остальные в караулке греются.
— А с той стороны? — показываю я рукой на южную окраину.
— Не знаю, там не наш взвод, но окопов больше, значит и людей. Там сапёры.
— Артполк где?
— Не знаю.
— В штаб дивизии как пройти?
— Так нету там никого. Ушёл штаб.
— А кто у вас тут командует?
— Командир взвода. Младший лейтенант Швондер.
— Связь есть?
— Есть. — Странно, хотя чему я удивляюсь, связисты всё-таки.
— Вызови мне лейтенанта.
— Сейчас. Только посыльного отправлю.
Материться уже бесполезно, поэтому разряжаю свой карабин выстрелом вверх. Они тут совсем что ли с глузду съехали? Противник в полукилометре, а солдатики по хатам греются? Траншеи полного профиля, воюй — не хочу. Танки и те не выковыряют, бутылки с горючкой по любому есть. Блямба, да тут же медсанбат стоял!
— Медсанбат где?
— Вчера ещё ушёл. А зачем вы стреляли? Товарищ сержант. — Красные в городе, придурок, так и подмывало меня сказать, но сдержался.
— Немцы в лесу, — разве не видишь?
— Где?
— В… на самом дне. — Отвечаю в рифму. — Видишь вон тот угол леса? — Показываю я рукой направление на юго-запад.
— Нет. Темно же.
— Но днём-то ты видел, что там лес подходит ближе всего к деревне?
— Видел.
— Сейчас там немцы и они готовятся наступать. Разведка захватила «языка», отсюда и сведения. Кстати, где разведрота?
— Не знаю точно. Но в деревне где-то. — Хоть эти здесь, и то хлеб. А вот и кавалерия из-за холмов. Не прошло и часа. Десять Чипов и Дейлов спешили на помощь со стороны ближайшей хаты.
— Что у тебя тут, Пшеничный? — Спрыгнув в окоп, спрашивает мамлей.
— Да вот, товарищ сержант говорит, что в лесу немцы.
— Знаю что в лесу, а где конкретно?
— Смотри, лейтенант. — Вступаю я в разговор и, убедившись, что все бойцы в траншее, занимаю позицию, выбрасываю стрелянную гильзу и заряжаю в открытый магазин один трассирующий патрон. Целюсь в сторону леса, и выстреливаю трассер, затем всю обойму. Наших там точно нет, а вот немцев. Ответка прилетает примерно через минуту, причём из пулемёта. Ну вот, что и требовалось доказать.
— Сержант, ты зачем стрелял? Теперь немцы будут знать, что мы здесь. — Вот придурок, а то они
