Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов
Сбоку раздался спокойный, но колкий голос приглашённого специалиста по финансам. Его речь была точной, как скальпель хирурга:
– Контракты с Пентагоном не заключаются за пару недель. На это уходят месяцы: федеральные регламенты, проверки безопасности, согласования по DFAR, внутренние аудиты. Если документ не подписан к июлю, получить доход в этом году нереально.
Шарма прикусил губу. На лице застыло упорство, но слова застряли в горле. Спорить с профессионалом, вооружённым фактами, означало выставить себя на посмешище.
– Без финансового директора подобные вещи невозможно контролировать должным образом, – прозвучало замечание, словно удар по больному месту. Бровь Шармы дёрнулась, пальцы нервно сжались в кулак, но он вынужден был сидеть прямо, сохраняя маску вежливости.
Запах кофе в комнате вдруг стал горьким, словно напоминал о подгорающей лжи.
Тишина затянулась. Потом Платонов, будто ненароком, предложил:
– Завершим разговор о продажах и перейдём к частичному осмотру лаборатории?
Шарма едва заметно вздрогнул. Лицо вытянулось, словно от кислого вкуса.
– Сегодня невозможно. Оборудование на калибровке, – прозвучала поспешная отговорка.
– Речь ведь шла о демонстрации приборов. Демонстрацию можно оставить на последний день. Но саму лабораторию осмотреть всё же можно?
Вопрос прозвучал мягко, но с таким нажимом, что напряжение стало ощутимым, словно тяжёлое одеяло на плечах. Отмазки здесь уже не выглядели убедительными.
Шарма шумно выдохнул, откинувшись на спинку кресла.
– Сегодня доступ в лабораторию ограничен. Предлагаю начать с проверки IT-отдела, – сказал он сдавленным голосом.
Его раздражение было видно по жёсткой линии губ, хотя слова всё ещё звучали учтиво. Он явно пытался удержать фасад вежливости, но глухая злость вибрировала в каждом жесте.
– Хорошо, – прозвучало согласие, быстро и легко, будто уступка была сделана без борьбы.
На самом деле осмотр лаборатории и не был целью. Это была лишь приманка, дымовая завеса. Настоящие следы нужно было искать в другом месте.
Шаги зазвучали по коридору, и вскоре группа вошла в помещение IT-департамента. Воздух здесь был сух, пах проводкой и пылью вентиляторов. Мониторы тихо гудели, мигали лампочки серверов. В этой тишине новые вопросы уже рвались наружу – острые, цепкие, будто когти, готовые вырвать нужное доказательство. В комнате повисла тишина, прерываемая лишь жужжанием кондиционера и мерным щелчком шариковой ручки в пальцах одного из сотрудников. На столе между чашками с остывшим кофе и папками с бумагами прозвучал вопрос, от которого воздух будто потяжелел:
– Почему данные всех отделов изолированы друг от друга? Такая система мешает обмену информацией и выглядит крайне неэффективной.
Руководитель IT отдела дернулся, взгляд его метнулся в сторону Шармы, словно ища у того защиты. Тот не сумел скрыть раздражения: скулы напряглись, пальцы с силой вжались в подлокотники кресла. Но, сделав жест рукой, он позволил подчинённому отвечать.
Голос IT-шника дрожал, словно плохо настроенная струна:
– Чтобы предотвратить утечку конфиденциальных данных.
Запах бумаги и тонера смешивался с лёгким ароматом антисептика, что тянулся от соседнего стола. Вопрос последовал тут же, резкий, как удар ножа по стеклу:
– Какие именно программы используются? Какие меры предприняты, чтобы исключить утечки?
Улыбка Шармы заострилась, как лезвие. Он терпеливо слушал, хотя в глазах его металось раздражение. На деле же всё оказалось куда прозаичнее: у сотрудников не было доступа к флешкам и принтерам, даже мессенджеры находились под запретом. Когда-то подобные слухи долетели из разговоров в кафе, но теперь удалось зафиксировать их официально.
– Разве такие меры не подрывают коммуникацию между отделами? При нарушении взаимодействия падает и общая эффективность. Не слишком ли это?
Шарма открыл глаза шире, и в глубине зрачков сверкнула злость. Но, заставив себя говорить ровно, он процедил:
– Иные времена требуют жёстких решений. Сейчас рынок диагностических услуг поделен всего двумя гигантами. Theranos – угроза их монополии, а значит, они попытаются украсть нашу технологию любой ценой.
Гулкие слова повисли в воздухе, но всё это звучало больше как паранойя, нежели реальность. Документировать приходилось и этот ответ – каждая мелочь могла однажды обернуться оружием.
– Сколько утечек информации выявлено на данный момент?
Тишина. Шарма дёрнул плечом, нахмурился.
– Зачем вам такие подробности…?
Ответа не последовало. Лишь намёк:
– Может, тогда стоит пройтись по лаборатории?
Угроза оказалась действенной – нужные сведения всплыли тут же.
К вечеру проверка IT и финансового отделов завершилась. За окнами небоскрёба сгущались сумерки, в воздухе витал запах нагретого асфальта, а стрелка часов перевалила за шесть.
– На сегодня достаточно. Завтра продолжим.
На лице Шармы на мгновение мелькнуло облегчение – словно с плеч свалили мешок с камнями. Но радость была преждевременной: впереди ждал второй день, куда более жёсткий.
***
Утро началось с визита в юридический отдел.
– Есть ли открытые судебные процессы?
Сотрудники переглянулись, молчали.
– Эта информация необходима для оценки рисков компании.
Вновь тишина.
– Если нет – тогда, пожалуй, пройдём в лабораторию.
Слово "лаборатория" действовало, как острый кнут. Документы появились мгновенно. Среди них – иски от бывших сотрудников и неожиданно всплывшее дело, связанное с патентами. Бумага хрустела под пальцами, а запах типографской краски навязчиво резал нос.
Следом – визит в отдел кадров.
– Потребуются данные по персоналу. Продолжительность работы, процент удержания сотрудников.
Лицо Шармы окаменело, уголки губ изогнулись в вынужденной усмешке.
– Разве такие мелочи важны? Ни одна комиссия прежде не спрашивала подобного.
Так и было: обычно инвесторы ограничивались поверхностным осмотром, боясь лезть глубже. Но в этом случае обходиться намёками и формальностями никто не собирался.
– В стартапах зависимость от людей слишком велика. Удержание кадров – вопрос выживания. И то, что раньше никто этого не запрашивал, не значит, что это лишено значения.
В комнате запахло грозой и озоном от включённого кондиционера, сквозь стекло доносился гул города. А напряжение, витавшее между Шармой и собеседниками, можно было резать ножом – и оно не собиралось рассеиваться.
В комнате сгущалось напряжение, словно влажный воздух перед грозой. Шарма метнул острый, колючий взгляд в сторону начальника отдела кадров – безмолвный приказ: выкрутиться, отвертеться, отказать. Тот, бледнея, заговорил торопливо, с запинками, будто слова путались на языке:
– Сейчас предоставить данные невозможно. Нет обезличенной выборки, вопрос касается конфиденциальности сотрудников.
Ответ прозвучал натянуто, и откуда-то с полки потянуло запахом старых папок, пыли и чернил. Но звучал он неубедительно.
– Подойдут и суммарные показатели.
Начальник
