Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов
– У нас не выделено агрегированных данных. Все записи содержат имена, потому сразу подготовить их затруднительно….
Тонкая улыбка скользнула по лицу Лилианы – именно для подобных ситуаций её и привели. Она слегка повернулась к столу и спокойно, будто читая по учебнику, произнесла:
– Какая у вас система управления кадрами? Workday? SAP? Oracle HCM? UKG? Пара кликов – и выборка готова.
От перечисленных названий начальник HR побледнел, словно глотнул ледяной воды. Слова посыпались с запинкой:
– Н-нет… не эти. Используется… довольно малоизвестная программа….
– Как называется?
– Всё равно не слышали бы, даже если скажу.
Губы кадровика побелели, в уголках рта дрожала натянутая улыбка. В воздухе повис запах пота, смешанный с ароматом дешёвого дезодоранта. Ложь чувствовалась в каждом звуке, и в копилку доказательств добавилось ещё одно – компания предоставляла заведомо ложные сведения.
Задавить их здесь и сейчас было бы легко, достаточно потребовать немедленно включить компьютер. Но лучше оставить паузу – пусть завтра принесут сфабрикованные бумаги. Тогда обман станет очевидным и задокументированным.
Для вида последовал новый укол:
– Программное обеспечение играет ключевую роль в эффективности. Стоит задуматься об использовании общепринятой системы.
В голосе прозвучала мягкая насмешка, и глаза Шармы вспыхнули яростью. Сжатые кулаки выдали усилие, с которым он давил раздражение. Начальник отдела кадров торопливо вмешался, не давая руководителю сорваться:
– Учтём ваше замечание. Данные подготовим к завтрашнему дню.
Разумеется, подготовят. И, скорее всего, сфальсифицируют. Что ж, тем ценнее будет итоговое доказательство: преднамеренное предоставление ложных документов.
Следующий запрос прозвучал почти буднично:
– Нужна организационная структура компании.
По диагонали взгляд скользнул по схеме. Нужное сразу бросилось в глаза:
– Не вижу должности Chief Risk Officer.
– Такой позиции нет.
– А ChiefMedical Officer? Chief Compliance Officer? Chief Quality Officer? Руководителя клинических операций?
Ответа не последовало. Лишь заминка и пустой взгляд. Казалось, Шарма даже не понял половины перечисленных титулов.
В воздухе повисло тяжёлое молчание, и только приглушённый гул кондиционера заполнял паузу. С тяжёлым вздохом последовал новый выпад:
– В компаниях, работающих с медицинскими устройствами, подобные должности обязательны. Ведь речь идёт о жизни людей, а значит, требования к регуляции строжайшие. Получается, ни одного ответственного за это нет?
– Этим занимается директор лаборатории.
– В таком случае возможна встреча с ним?
Шарма замер, в голосе послышался скрип, словно ржавый металл:
– Зачем такие настойчивые требования? Подозреваете нашу компанию в чём-то?
Лицо его исказилось, в глазах заиграли красные искры раздражения. Терпение, тщательно скрываемое в последние часы, начало трескаться, как лёд под ногами весной.
– Подозрения? Ни в малейшей степени. Это обычная часть процедуры due diligence. Нужно лишь убедиться, насколько осознаются риски и соблюдаются нормы.
Шарма выдохнул тяжело, с пренебрежительной усмешкой:
– Слишком мелко роетесь. Из-за таких пустяков невозможно двигаться к чему-то большему.
Слова повисли в воздухе, будто ударили в лицо холодным ветром. Так, соблюдение законов и правил он назвал "пустяками".
Собственный гнев разъедал его, раздувал до предела. С каждым вопросом Шарма всё сильнее напоминал зверя, загнанного в угол. И именно этого момента и ждали – когда маска вежливости спадёт окончательно, и каждый сказанный в запале звук станет уликой.
Глава 13
Шарма, с подчеркнутым высокомерием скрестив руки на груди, смотрел прямо в глаза, словно пытался задавить одним лишь взглядом. В его позе чувствовалась холодная надменность, а в уголках губ застыла лёгкая ухмылка, больше похожая на вызов. Затем, медленно, с расстановкой, он произнёс неожиданное:
– Думаю, вам прекрасно известно, кто входит в совет директоров компании. Два бывших госсекретаря, экс-министр обороны, сенатор, несколько бывших генеральных директоров крупнейших корпораций. Совет укомплектован самыми видными фигурами.
Он сам вывел разговор на тему совета директоров, словно заранее готовил эту карту.
– Как думаете, почему такие люди поддержали и вложились в компанию?
Вопрос повис в воздухе тяжёлым эхом. От него веяло странным запахом – смесью полированного дерева и старых сигар, как будто разговор перенёс всех в закрытый клуб, где подобные решения и принимаются.
Чем глубже шло расследование, тем нелепее выглядела сама картина. Как могли люди, обладающие столь весомым политическим и жизненным опытом, связаться с предприятием, насквозь дырявым и шатким? Неужели только из-за блистательной витрины – громких имён Кремниевой долины, нобелевских лауреатов и профессоров с мировыми регалиями?
Совет состоял из людей, чья карьера пришлась на холодную войну, где любое неверное слово могло стоить карьеры, а порой и страны. Эти фигуры умели мыслить стратегически, взвешенно, умели видеть дальше остальных. Трудно поверить, что они пошли на поводу у моды.
И тут Шарма добавил ещё более странное:
– Если такой аналитик, как вы, видит изъяны, думаете, они не видят?
В комнате стало тише. Воздух будто сгустился.
– Хотите сказать, что они вложились, прекрасно зная обо всех слабостях?
На губах Шармы мелькнула кривая усмешка, глаза засияли холодным огнём презрения – взгляд сверху вниз, как на неумелого игрока, сделавшего нелепый ход.
– Не думаю, что могу раскрыть это так просто. Но вам стооит задуматься: если люди куда более влиятельные, чем вы, приняли решение вложиться, значит, на то была веская причина.
В словах слышался вызов: "Раз приняли наверху – значит, смирись." Но что-то в его тоне прозвучало фальшиво. Ложная нота, как трещина в стекле.
"Истинная причина вложений совета…" – эта мысль повисла тревожным отголоском.
Заставить Шарму выдать себя оказалось делом техники. Достаточно было взглянуть на него с лёгким сожалением, словно собеседник – лишь пешка, а не фигура.
– Вы ведь и сами этого не знаете, верно?
На лице Шармы что-то дёрнулось. На миг маска сорвалась, и в голосе зазвучал звериный оскал:
– Я второй человек в компании. Как я могу не знать?
Слишком резкая защита – значит, в точку. Внутри что-то болезненно кольнуло.
Тон смягчился, в голосе появилась вежливая извиняющаяся интонация:
– Нет-нет, разумеется, вы в курсе. Я лишь имел в виду, что детали могут быть недоступны. Ведь разговоры с такими людьми не всегда просты.
– На что вы намекаете? Разговоры подобного рода происходят естественно….
– Официальные речи через корпоративные каналы – да. Но ведь личных, искренних бесед у вас с ними не было, верно?
Ответа не последовало. Взгляд Шармы потемнел, а тишина стала красноречивее любых слов.
Конечно, таких разговоров у него быть не могло. Слишком высока дистанция. Слишком крепка невидимая стена.
Губы дрогнули, и вырвалась тихая усмешка – горькая и
