Сирийский рубеж 4 - Михаил Дорин

Кеша не мог знать всех местных проблем. А у меня получилось это вчера выяснить после полёта, когда просматривал лётную документацию и формуляры вертолёта с журналами.

— Во-первых, тот кто должен подписать, летит со мной сейчас. А во-вторых, в Ливии с документами вообще не заморачиваются.

— Да не может этого быть.

— Вот, смотри. Нурик, дружище, иди сюда! — подозвал я лейтенанта, с которым вчера летал.

Его немного «подлатали», и сегодня он уже мог и говорить, и улыбаться.

— Нурик, а ну скажи мне, где твоя лётная книжка?

— Дома. А зачем она мне? — удивился Нуриддин.

— А тетрадь подготовки к полётам? — задал я ещё один вопрос.

— Господин майор, мы их не ведём.

Кеша открыл рот и вытаращил глаза. Я отпустил Нурика, а сам посмотрел вопросительно на Петрова.

— Эм… ладно. У них тут точно бардак, — махнул Кеша.

Мой бортовой техник Карим внимательно осмотрел вертолёт, залез в двигатели и хвостовую балку. Просмотрел всё и вся.

— Сабитыч, ты вчерашний день ищешь? — спросил Кеша, когда Карим с особым вниманием осматривал вентилятор.

— Для меня главное — подготовить вертолёт к полёту так, чтобы он взлетел, выполнил задачу и сел на аэродроме, — ответил Сабитович, закрывая капоты двигателей.

Он спустился в кабину и вышел к нам.

— Я никаких проблем не вижу, командир. Лететь можно, — сказал Карим, протирая руки тряпкой.

Вдалеке показался автомобиль полковника Амина. Пришедшие к вертолёту лётчики сразу выровнялись в строю в ожидании командира.

Японский внедорожник полковника подъехал к самому вертолёту, остановившись перед носовой частью. Амин медленно вышел из машины и направился к строю лётчиков. Пока его приветствовали, я достал из кармана наколенный планшет. Карим передал мне гарнитуру, которую он взял ещё с Сирии.

— Ты и «уши» решил мне дать свои? — улыбнулся я.

— Саныч, так надёжнее, — ответил Уланов.

Амин закончил разговор с лётчиками и пошёл принимать доклад о готовности вертолёта. Ему рапортовал высокого роста офицер в звании майора.

— Это наш начальник инженерной службы, — сказал мне Вазих, который снял с вертолёта все чехлы и ждал вместе со мной Амина.

— Лично решил доложить? — спросил я.

— Такую ему вчера задачу поставил полковник.

После разговора с главным инженером, Амин подошёл к нам. Он поприветствовал каждого и предложил идти запускаться.

У самого вертолёта я остановил полковника.

— Нам нужен журнал подготовки вертолёта. Его не было вчера. Его нет и сегодня, — обозначил я проблему.

— Искандер, это ни к чему. Мне доложили, что всё готово и устранено, — ответил Амин, но я не сошёл с места.

— Тогда, если всё хорошо, пускай с нами слетает начальник вашей инженерно-авиационной службы, — предложил я и посмотрел на ливийского майора.

Назри Амин прищурился и скривился. Понятно, что ему бы хотелось сейчас сидеть в кабинете и смотреть телевизор. А тут ещё я умничаю.

— Джафар, иди сюда. Полетишь с нами, — крикнул Амин.

Начальник инженерной службы не сразу понял, что от него хотят. Он медленно подошёл к вертолёту и залез вслед за мной.

Мы заняли места в кабине и начали готовиться к запуску. Амин делал это чересчур академично. Перчатки на руки надевал так, будто он хирург и готовится к операции.

— Искандер, как вообще вам организация работы военной авиации в Ливии? Понимаю, что вы недолго здесь, но на первый взгляд, — спросил полковник, поправляя свой наглаженный лётный комбинезон с несколькими нашивками.

— Как вам сказать, чтобы не обидеть, господин Амин.

Полковник широко раскрыл глаза. Но это было ещё начало.

— В Советском Союзе каждый шаг, каждое решение по организации и производству полётов строго регламентировано и документируется. У вас несколько не так. Цитируя ваши слова, это вам ни к чему.

— Вы слишком критичны к нам. Вообще, мы не нуждаемся в советах. У нас есть своя модель развития.

— Пусть так. Но у вас нет ни одного документа, регламентирующего лётную работу. Вы ведь даже к полётам в Ливии не готовитесь, — ответил я, но разговор решено было закончить.

В кабину вошёл Вазих и доложил о готовности запускаться.

— Запуск АИ-9, — дал я команду запускать вспомогательную силовую установку.

Гул стал быстро нарастать и достиг через несколько секунд своего пика. По установленной схеме начали запускать двигатели. Несущий винт раскрутился, все системы запустились.

Мы проверили автопилот. Всё работало отлично.

— Тобрук-старт, 901-й, прошу вырулить на полосу, — запросил Амин и получил разрешение от руководителя полётами.

Через минуты мы уже стояли на полосе и готовились взлетать.

— Вы сами будете управлять? — спросил я у Амина.

— Да. Приготовиться к взлёту, — дал команду полковник.

Я предупредил Амина, что включил автопилот. При этом мы переглянулись с Вазихом. Я дал ему понять, чтобы он был готов действовать как вчера.

В дверном проёме стоял тот самый Джафар. И вид у него был не самый спокойный. Лоб у майора обильно вспотел.

Амин начал тянуть рычаг шаг-газ и оторвал вертолёт от полосы. Высота уже 5–6 метров. Всё плавно и штатно. Никаких проблем.

И только мы останавливаемся на этой отметке, как вертолёт начало «мотать». Я успел ухватиться за ручку управления и постарался удержать вертолёт. Меня так и начало вместе с ней мотать в стороны.

А вот господин полковник просто отпустил руки.

— Ручку держи, твою мать! — крикнул я на русском.

И это подействовало. Амин меня как будто понял.

— Вазих, давай!

Бортовой техник вновь выключил основную гидросистему, а я начал приземлять вертолёт. И в этот раз всё было не так хорошо.

Вертолёт начало кренить вправо. Я в последний момент успел «бросить» рычаг шаг-газ вниз до упора и крикнуть про выключение двигателей.

Вазих рванул стоп-краны обоих двигателей слишком резко, но я уже на автоматизме отклонил правую педаль до упора, чтобы мы не перевернулись.

Вертолёт сильно качнулся влево, а затем он аккуратно опустился на правую основную стойку.

Пока несущий винт не остановился, никто ничего не говорил. Амин сидел молча и смотрел перед собой. Руки у него были сложены на груди, а сам он выглядел мрачно.

— Я благодарен вам, господин Искандер, — произнёс Амин и повернулся назад.

Майор Джафар был на себя непохож. Думаю, что был бы у него пистолет, он бы уже застрелился. Полковник буквально прожигал его взглядом и дышал как разъярённый