Империя #2 - Жан Аксёнов
— Илья, отец едет сюда, чтобы забрать меня с собой… ты же это понимаешь? — тихо спросила она.
— Понимаю, — кивнул я.
— И знаешь что? — в её голосе звякнула сталь. — Я. Никуда. Не поеду! Если он захочет меня увезти — ему придётся применить силу!
— Применит? — посмотрел я на неё с интересом.
— Да откуда я знаю… — отвела она взгляд, как-то разом сникнув.
— Понятно, — кивнул я, — но, если ты не захочешь с ним ехать, то никуда не поедешь!
— Ты готов пойти на конфликт с Демидовыми из-за меня? — неверяще вымолвила девушка.
Готов ли я? Нет, конечно. Тут одной готовности мало. Когда Демидовы с кем-то конфликтуют — они высаживают с вертолётов десант.
— Зачем конфликт? — вздохнул я. — Договоримся!
Катя недоверчиво покачала головой и зябко повела плечами — то ли от нервов, то ли от прохлады после дневного жара.
Не особо представляя, чем себя занять, я подошёл к камину. Уложил в очаг несколько поленьев из стоящей рядом дровницы. Проверил задвижку.
Поискал глазами зажигалку и не нашёл.
Тогда протянул руку к дровам, и с пальцев сорвались маленькие, тонкие молнии. Не файербол, конечно, но дрова пусть не охотно, но занялись.
Катя, следя за моими манипуляциями, опустилась в кресло сбоку от камина.
— Погоди, у меня есть отличная идея, — подмигнул я девушке.
Мой отец никогда не любил вино, предпочитая виски. А вот дед в вине разбирался, и хранил у себя некоторый запас. Интересно, сохранился ли он?
К моему удивлению, винный склад оказался нетронутым. Осматривая пыльные полки, я осторожно сметал пыль с этикеток. И, наконец, отыскал вино, показавшееся мне подходящим случаю.
Бокалы нашлись на кухне, как и штопор. Вернувшись в гостиную, я молча открыл вино и оставил подышать, а сам сел во второе кресло.
— Латур? — Катя с некоторым удивлением прочитала этикетку. — Неожиданно!
— Знаешь, у этого вина есть история, — вспомнил я. — Во время Столетней войны англичане захватили почти всю Аквитанию, где делают это вино. Но вот эту башню, башню Латур, они взять не смогли.
Катя повернула ко мне лицо, слушая.
— Она стояла как скала посреди вражеской территории, — продолжил я, глядя на огонь в камине. — Её защищал маленький гарнизон, но они отбивали все атаки. Потому что это была их земля. И они знали, что если они уступят, они потеряют всё — не только виноградники, но и честь. Они не могли победить в войне, но они могли удержать свою башню. И они её удержали.
Я встал и разлил вино по бокалам. Катя, тоже поднявшись, с лёгким кивком приняла протянутый бокал. Вот только как бы она не пыталась скрыть волнение за улыбкой, а пальцы у неё подрагивали.
— А потом, когда война закончилась, — продолжил я, сделав глоток, — вина из этого замка стали символом… несгибаемости. Символом того, что даже когда весь мир против тебя, ты можешь отстоять то, что по-настоящему твоё.
— Красивая легенда, — улыбнулась Катя, покачивая бокал. — Никогда не слышала про Столетнюю войну. Насколько я помню, замок и башню во время Войны за Наследие сожгли архимаги огня. Но виноградники не тронули, рука не поднялась.
Она тоже отпила и продолжила, глядя мне в глаза:
— И потом замок отстроили заново, спустя почти сто лет, и заново развели одичавший виноград. Так что это вино, насколько я слышала, считается символом возрождения из пепла.
— Твоя история мне тоже нравится, — признал я.
Мы молча чокнулись. Звук хрусталя прозвучал на фоне грозы за окном. Выпили по глотку.
— Знаешь… — Катя поставила бокал на столик и отошла к окну. — А что, если всё закончится вот сейчас? И мы больше не увидимся?
Я подошёл к ней сзади и, не раздумывая, обнял её за плечи.
Мы стояли так какое-то время, наблюдая за стихией. Потом Катя повернулась ко мне, и наши взгляды встретились.
— Это мы ещё посмотрим, — ответил я ей.
В этот момент между вспышками молний из темноты на подъездную дорогу вынырнули два ярких луча фар, а за ними ещё одни.
Катя, оглянувшись на окно, шумно выдохнула.
А я залпом допил бокал. Что ж, пора познакомиться с Катиным отцом очно. Надеюсь, полиграфа не будет.
ㅤ
Не сговариваясь, мы с Катей вернулись к камину. Я поставил свой бокал на столик, и княжна, подумав, сделала то же самое.
Урчание двигателей за окном стихло. А через минуту дверь отворилась, и на пороге показался князь.
Одного со мной роста, статный, широкоплечий, с подёрнутыми сединой висками. И в дорогом костюме, на котором не было ни единой капли дождя.
Он зашёл и, найдя нас взглядом, двинулся в нашу сторону. А следом, притворив за собой дверь, зашёл Пётр Александрович, и так и остался стоять на пороге.
Катя демонстративно уселась в кресле, я же пошёл навстречу князю.
Мы встретились посередине гостиной.
— Граф, — он остановился в метре от меня.
Простое приветствие, но насколько ледяным тоном оно было сказано!
— Князь, — я вежливо чуть склонил голову.
— Прежде чем мы продолжим, — Демидов вперился мне в глаза, — я бы хотел прояснить один момент. Утром вы дали слово моему человеку… «рядом со мной она будет в безопасности. Я позабочусь о ней». Скажите, я правильно процитировал?
Если князь буравил меня взглядом, то мой был спокойным.
Также спокойно я кивнул, подтверждая точность цитаты.
— Однако вместо того, — продолжил князь, — чтобы выполнить своё обещание, обеспечив моей дочери безопасность, вы взяли её с собой на разведку в зону стихийного бедствия. Вы позволили ей участвовать в эвакуации, сев за руль головной машины в огненном коридоре. Вы втянули её в незаконную реквизицию транспорта. Про ваш заезд на бензовозе, который попал во все имперские новости, я и вовсе молчу. Вы, граф, не просто не позаботились о моей дочери. Вы своими действиями минимум дважды подвергли её жизнь смертельной опасности, использовав в своей авантюре!
Даже если бы он орал, бегал по гостиной, кидался с кулаками или применил магию, — даже так он не мог бы источать большей угрозы, чем проговаривая спокойным тоном
