Деньги не пахнут 3 - Константин Владимирович Ежов
***
Тем временем в штаб-квартире "Эпикура" разгорался настоящий шторм. На экране в конференц-зале – лица акционеров, подключившихся к созвону. Голоса звучали резко, раздражённо, требовательно. Главной темой стал скандальный вопрос продажи "Harbor Lobster".
– Мы неоднократно выражали категорическое несогласие! Сделка такого масштаба должна быть вынесена на голосование акционеров. Можете ли вы гарантировать, что все процедуры будут приостановлены до собрания?
Отвечать приходилось самому Уитмеру. Холодный свет ламп отражался в его очках, руки сжимали подлокотники кресла. Обещать он не мог – окончательное подписание контракта стояло в графике уже на следующей неделе.
– Моё намерение – принять лучшее решение для компании, – твёрдо произнёс он.
– Значит, приостанавливать сделку вы не собираетесь?
– Если речь идёт о бизнесе, хотелось бы верить, что вы внимательно изучили предложение "Medallion".
В голосах акционеров слышался скепсис, а в кабинете "Эпикура" становилось душно, словно воздух сам накалялся от напряжения.
В просторном зале совещаний, где воздух был натянутым, словно струна, трещали динамики системы видеосвязи. Сквозь равнодушный шум кондиционера звучал голос представителя "Vanguard Group" – фонда, державшего почти десятую часть акций "Эпикура". На экране дрожала картинка с его лицом, холодным и строгим.
– План разделить компанию на зрелые бренды, бренды роста и фонд недвижимости выглядит вполне осуществимым…
Снова – недвижимость. Снова один и тот же вопрос, возвращавшийся, будто назойливая муха.
Кулак Уитмера напрягся так, что костяшки побелели. Голос его при ответе прозвучал глухо, но твёрдо:
– Отделение недвижимости – шаг безрассудный. Десятая часть всех операционных расходов уходит именно на неё. Это колоссальная статья затрат.
Он не собирался отпускать этот актив. За упорством стояли чёткие расчёты.
– "Harbor Lobster" и без того зависим от цен на морепродукты. Сырые материалы формируют треть всех расходов, а их стоимость колеблется, как маятник во время шторма. Если одновременно пошатнётся и рынок недвижимости – просадка превысит двадцать процентов.
Термин "drawdown" – сухая формулировка, но для инвесторов означал страшное: обвал от пика до дна, после которого институты обязаны были сбрасывать активы. Правила неумолимы: перешагнул порог в двадцать процентов – даже самый доходный инструмент летит из портфеля.
– В такой ситуации все крупные игроки выйдут разом. Цена акций рухнет в бездну. "Эпикура" уже не оправится.
– Но рынок недвижимости последние годы стабилен, – прозвучало возражение.
– Сегодня – да. Но кто даст гарантию, что через пять лет он не качнётся в другую сторону?
– Значит, вы даже не рассматриваете разделение?
– Риски слишком высоки. Нужно искать выходы без этого шага.
Для него это было аксиомой: тронешь недвижимость – запустишь цепочку, что приведёт к краху. Может, не завтра, но неизбежно.
– Альтернативы? Разве не были уже неудачи с реструктуризацией брендов? – голос другого инвестора, теперь из "Capital Research Group". Два года назад этот самый человек называл Уитмера гением управления, а теперь в его тоне сквозил сарказм.
– Нет доказательств, что именно обновление брендов вызвало спад продаж. Слабый квартал связан с временными факторами. Болезнь прошла по креветочным хозяйствам, и все три главные страны-экспортёра оказались поражены. Стоимость сырья взлетела на пятьдесят процентов.
– Если так, почему вся отрасль ресторанов морепродуктов просела лишь на несколько процентов, а "Harbor Lobster" рухнул на двадцать девять?
Эти цифры резали слух, как ржавый нож. Именно они и подливали масла в огонь акционерного гнева.
– Когда в одном море тонет только один корабль – стоит ли винить море, а не капитана?
Ошибались. Уитмер умел вести корабль. Его правление подняло выручку "Эпикура" с пяти миллиардов до почти девяти. Ещё недавно компанию называли флагманом отрасли с высокими дивидендами и стремительным ростом. Всё изменилось лишь в последние два года – время, когда на рынок ворвался новый хищник: fast casual.
– Кажется, ваше чутьё притупилось, – прозвучало обвинение.
Ошибались снова. Новые проекты, запущенные Уитмером, демонстрировали рост свыше шестидесяти процентов. Он всё ещё оставался сильным руководителем. Проблема крылась не в нём, а в двух старых, изношенных брендах. Но ни один акционер этого признавать не собирался.
И это было закономерно. Когда показатели падают, правление редко ищет причины в структуре рынка. Проще списать всё на капитана. Даже Джобса однажды вышвырнули из собственной компании.
– Когда зрение капитана мутнеет, обязанность команды – указывать путь. Иначе упрямство утянет корабль на дно вместе с экипажем. Мы не допустим этого.
Фраза прозвучала как угроза. Сухая, холодная, обёрнутая в корпоративный язык, но с чётким смыслом: либо Уитмер согнётся под давлением, либо его согнут.
В зале правления повисла тягучая тишина, сквозь которую тонули голоса акционеров. Их слова звучали сухо и холодно, будто скрежет металла по стеклу. Капитал "Capital Research" составлял почти пятнадцать с половиной процентов – угроза с их стороны весила слишком много, чтобы махнуть рукой.
– Если Уитмер не отделит недвижимость, придётся заняться его отставкой, – прозвучало оттуда.
Вслед за этим полетел удар ниже пояса:
– Решение о продаже "Harbor Lobster" тоже вызывает вопросы. Некоторые капитаны винят корабль, лишь бы скрыть собственные ошибки.
Уитмер слушал, но понимал: спасти "Harbor Lobster" уже невозможно. Основная аудитория – афроамериканцы – потеряли дома в ипотечном кризисе. Для них рестораны перестали существовать как привычка.
– С точки зрения владельца судна логично попробовать нового капитана, прежде чем списывать корабль в утиль, – бросили акционеры с ледяным спокойствием.
Пустая угроза. "Harbor Lobster" тянуло на дно с такой силой, что никакой кормчий не удержал бы.
– Сейчас самое время для достойного ухода.
Эти слова прорезали воздух, как острый клинок. "Достойный уход" – значит одно: откажешься подчиниться, и из уважаемого руководителя превратишься в козла отпущения.
Метод был известен: назначат нового директора, перелопатят каждое решение за двадцать лет, перевернут каждую цифру и выставят всё как цепочку ошибок. Все достижения обернутся прахом, имя станет синонимом слова "непрофессионал". Две десятилетия работы рухнут из-за двух тяжёлых лет.
Сознание Уитмера на миг опустело, словно океан, внезапно лишённый прилива. Внутри эхом отозвались слова молодого советчика – того самого русского парня, Сергея Платонова:
– Всё держится на ставке.
– Акционеры примут риск и поддержат любое новое начинание, если поверят в него.
Тогда это казалось безрассудством, глупой игрой в рулетку. Осторожность всегда была опорой Уитмера,
