Сирийский рубеж 4 - Михаил Дорин

Судя по выражению лица Могилкина, он согласен с этим.

— И вы тоже. Работу я вам найду, — указал я на членов его экипажа.

В этот момент подошёл и Батыров. Петруччо выпрямился снова и приготовился к докладу.

— Товарищ подполковник, старший лейтенант Могилкин, командир вертолёта 3-й эскадрильи…

— Да хорош уже! Рассказывай, как это понимать, Могилкин⁈ — перебил его Батыров, который вновь включил режим «начальника».

Судя по голосу ещё и на повышенных оборотах.

В голосе Димона слышались нотки надменности и пренебрежения к Петруччо.

— Кхм! — громко прокашлялся я, давая понять Батыров, что надо поумерить пыл.

— Заболел, Сан Саныч? — спросил он у меня.

— Нет. В горле запершило.

Похоже, что намёк Димон не понял и продолжил наседать на Петруччо.

— Вот так вы к полётам готовитесь, Могилкин. Всё тяп-ляп и никакой прилежности. Чуть людей не убили. Ладно себя не жалеет. Но хоть бы о вертолёте дорогущем и пассажирах вспомнили. А ещё на орден вас подали! Это ж надо такой бездарностью оказаться! Руки точно из нужного места у тебя растут⁈

Ну это уже слишком!

— Товарищ подполковник, разрешите вас на одну минуту, — громко сказал я.

— Что⁈ — продолжал Димон быть «в образе».

— Отойдёмте в сторону, — повторил я.

Батыров слегка встрепенулся и ушёл со мной. Только мы отошли на нормальное расстояние, я продолжил разговор.

— Значит так, Дмитрий Сергеевич. Могилкин и его экипаж — мои люди. Согласен, что ошиблись. Значит, будут отвечать. Но оскорблять их я даже тебе не позволю. Себя вспомни! — сказал я, слегка ткнув пальцем в Батырова.

— Что я должен вспомнить?

— Всё! — чуть громче сказал я.

Глава 8

Ремонта пришлось ждать до самого вечера. Солнце ещё не успело сесть, как я и лётчик-штурман из экипажа Могилкина заняли места в кабине.

— Запускаемся, — дал я команду, и бортовой техник приступил к процедуре запуска.

Винты раскрутились, двигатели вышли на расчётные обороты.

— Внимание, взлёт, — проговорил я по внутренней связи и начал отрывать от пыльной площадки вертолёт.

Ми-8 качнуло из стороны в сторону, нос слегка повело, но ничего критичного.

— Ровнее-ровнее, — проговаривал я про себя, удерживая вертолёт на висении.

Вертолёт завис над земной поверхностью, поднимая клубы пыли и маленькие камни вверх. Пора и разгоняться.

— Пошли в разгон, — сказал я по внутренней связи и начал медленно отклонять ручку управления от себя.

И вновь вертолёт начал стремиться к скольжению. Такое ощущение, что подо мной ленивый конь, которому сегодня надоело галопом бегать.

— Тифор-старт, 302-й, взлёт с площадки произвёл. 150 метров занял. Курсом на «точку», — доложил я в эфир.

— Вас понял. Борт порядок, 302-й? — запросил меня Каргин.

Его голос было нетрудно узнать.

— Порядок. Полёт… спокоен, — ответил я.

На меня посмотрел лётчик-штурман с некоторым удивлением. Бортовой техник же просто замотал головой.

— Чего кислые? Как будто первый раз вертолёт ломаем, — спросил я у ребят.

— Думаем что дальше. Какое наказание будет, товарищ командир? — спросил у меня правак.

— Узнаете. Все по шее получите. Командир ваш чуть больше, разумеется, — ответил я.

После посадки на базе, к вертолёту уже подбежала команда техников выслушать замечания по матчасти. Всё рассказав Гвоздеву, я подозвал к себе Могилкина и отвёл его в сторону.

Сняв шлем, я достал из кармана кепку и надел её. Начинало холодать, а с мокрыми волосами на улице было некомфортно.

— Товарищ командир, я всё понял. Такого… — начал говорить Петруччо, но я его перебил.

— Ничего ты не понял, Могилкин. Тебе пока слова не давали. Поэтому слушай, а лучше записывай, — сказал я, всматриваясь в глаза парня.

Петруччо понял мои слова буквально и… достал наколенный планшет, чтобы сделать записи.

— Я готов, — ответил Могилкин.

— Ни хрена ты не готов. У тебя в грузовой кабине люди и с тобой экипаж рядом. Ты командир и отвечаешь за личный состав. Они тебе верят и уверены, что ты их доставишь домой. Но ты решил превратить боевой вылет в тренировочный. Пройти над землёй как можно ниже, при этом не зная препятствий на маршруте, так?

Петруччо кивнул и убрал в карман планшет.

— Так точно, товарищ командир.

— Если не требует ситуация, ты должен лететь на расчётной высоте. Или ты думаешь, что старший штурман просто так выдаёт маршруты?

— Никак нет. Не просто так. У него ж голова побольше моей.

Я сделал шаг к Могилкину и положил руку на его голову.

— Да одинаковые у вас «скворечники». Содержимое только немного отличается.

Справа от меня показался лётчик-штурман Могилкина. Однозначно он стоял за одним из вертолётов и подслушивал.

— Сюда иди, Игорёшка, — подозвал я парня.

Правак у Могилкина — «Игорёшка». Невысокий, круглолицый и с огромными глазами. Его зовут уменьшительно ласкательным именем все.

— Товарищ командир, прибыл по вашему указанию.

— А ты куда смотрел? Столбы чего не увидел? Почему не сказал, что слишком низко идёте? Или ты из тех, кто следует принципу — «наше дело правое — не мешать левому»⁈

— Никак нет. Я…я не заметил, — ответил Игорь.

— Два столба в пустыне среди холмов и не заметил? На ВЛК у меня поедешь внеочередное. Причём с самым полным обследованием. Узнаешь, по какому случаю лётчикам на окошко цветочки приносят во время стационара.

Молодые ребята переглянулись и вопросительно посмотрели на меня.

— Чего смотрите⁈ Ты, Могилкин, через два часа заступаешь на неопределённое время на командный пункт. Там полковник Каргин уже устал. Даже чай себе сделать не успевает, вечно мой допивает.

Парни не сдержали улыбок, но мне пока было не до смеха.

— Отставить ржать. А ты, Игорёшка, с этого дня бессменный дежурный по расположению нашей эскадрильи в здании высотного снаряжения. Ферштейн?

— Так точно, — хором ответили парни.

— А теперь исчезли, пока я ещё сильнее не разозлился. И… снаряжение моё прихватите.

Отдав ребятам шлем и автомат с жилетом, я направился на командный пункт. Уже представил себе, как будет «радоваться» Каргин моему докладу. Для себя же я сделал вывод, что главная цель на первом этапе разбирательства достигнута. Люди и вертолёт цел. С Ми-8 сейчас поработают техники, и он будет ещё целее.

На командном пункте была небольшая суета со стороны сирийцев. Они