Сделай сам 4 - Константин Николаевич Буланов
Понятное дело, что англичане как-то отболтаются в конечном-то итоге. В крайнем случае того же Черчилля показательно повесят на первом же суке. Но времени на восстановление должных отношений всех сторон уйдёт вагон и маленькая тележка.
Да и немцы, не будь дураками, непременно постараются воспользоваться приоткрытым мною окном возможностей, чтобы перетянуть Россию в свой военный лагерь.
А это всё переговоры, переговоры, консультации, опять переговоры. Ведущиеся вдобавок на фоне внутренней острой политической борьбы, что непременно вспыхнет в России между оставшимися Романовыми, министрами и только-только избранными думцами 4-го созыва! В общем, времени минует — море. Тогда как без России никто не пожелает начинать.
И лично я надеюсь, что пройдёт лет пять, а то и десять, прежде чем всем выйдет обо всём вновь сторговаться-сговориться и снова, блин, наметить прямой курс на войну. Войну, к которой я планирую быть хорошо готовым.
Глава 1
Диверсии бывают разные
По направлению ко мне аж сразу с трёх сторон стекались многочисленные мужики с очень такими серьёзными лицами. Кто с лопатой наперевес, кто с топором. И, главное, все что-то непонятное кричали. Очень громко кричали! Понять бы ещё что! То ли помощь оказать желали, то ли прибить к чертям собачьим.
По причине полного незнания местного языка для меня оба варианта дальнейшего развития событий выглядели одинаково возможными.
Вот уж точно, не следовало мне говорить гоп, пока мы не допрыгали до места назначения.
Теперь же, когда за спиной всё пылало жарким огнём, а со всех прочих сторон собирались людские массы, наши прежние проблемы начинали казаться совершенно никчёмными.
Какие такие проблемы?
К примеру, как та, случившаяся всего 2 дня назад, когда мы почти всем скопом едва не стали частью дорожного полотна в качестве этакой арматуры. Больно уж сильно постарались ответственные за обслуживание той дороги люди и дожди, отчего нас в неё едва не засосало полностью и бесповоротно.
Вот как сейчас помню!
— Эх, дороги. Пыль да туман. Холода. Тревоги. Да степной бурьян, — изрядно фальшивя, пропел я, осматривая с высоты кабины своего «стального коня» раскинувшиеся по обе стороны от дороги поля, что уже вовсю колосились то ли рожью, то ли пшеницей.
— И где же всё выше перечисленное вы умудрились тут найти, Александр Евгеньевич? — совершенно искренне удивился продравшийся ко мне Андрей Платонович Нагель. Он даже повертел головой в попытке узреть хоть что-нибудь из воспетого мною. Но закономерно не преуспел в этом деле по причине отсутствия оного в пределах видимости. — Лично я кроме жутчайшей грязи, мерзкого дождя и тревоги во взглядах наших застрявших товарищей не наблюдаю ровным счётом ничего, — передёрнул он плечами из-за озноба. На дворе, конечно, царило лето, но промокшая насквозь одежда и поднявшийся ветерок не способствовали комфортному самочувствию.
Это мы с Нагелем на своих грузовиках и ещё с 20-ю экипажами автолюбителей Московского автомобильного общества при совершении автопробега Москва-Париж встряли как раз перед границей с Германской империей на последнем участке перегона по отечественным дорогам. Кстати, на большем своём протяжении оказавшимся вполне себе пригодными для автомобильной техники. За целых 7 дней нахождения в пути здесь и сейчас мы встретили лишь второй промежуток шоссе, который можно было охарактеризовать совершенно бедовым и труднопроходимым для любого вида транспорта.
Как очень уникально выразился с пару минут назад командор нашего пробега… И, да, именно что командор пробега! Должность у него такая официальная! Так вот. Как он изволил заметить — дорога оказалась совершенно испорчена по случаю ремонта. Вот уж тоже мне казуист с опытом выискался. Испорчена по случаю ремонта! Многие самоучки-механики ныне давали такие же точно комментарии своим клиентам, когда не понимали, что же такое сломалось в доставленном им автомобиле.
— Да так, просто к слову пришлось, — пожал я плечами в ответ и мотнул головой в сторону ближайшего из намертво застрявших автомобилей, у которого мой нынешний собеседник и вымок до нитки, весьма долго копаясь в двигателе. — Как там ситуация? Совсем с концами сели?
— Даже хуже, чем с концами! — удивил меня Андрей Платонович. — Мало того, что по самые пороги в грязи завязли, так, похоже, ещё и на какой-то крупный камень картером двигателя наскочили перед этим. Масло всё, понятное дело, вытекло, и мотор в итоге заклинило. Сами ведь знаете, с какой натугой мы эту проклятущую грязь месили, — бросил он полный недовольства и даже несколько брезгливый взгляд на то, что кто-то посмел поименовать дорогой и даже более того — шоссе, тогда как я, скорее, назвал бы перепаханным полем. Даже не направлением, чтобы не наводить напраслину на эти самые направления!
— Ну, допустим, не все, — расплылся я в ответ полной довольства улыбке, чем заслужил завистливо-укоризненный взгляд уже в свой адрес. — Я, к примеру, хоть сейчас могу спокойно отправиться дальше.
В отличие от грузовика Нагеля, который мы в этот рейс специально обули в новейшие гусматики[1], и который, подобно остальным участникам, тоже зарылся в грязь по карданный вал, на моей бортовой 10-тонной трёхоске были установлены «обычные» самые дорогие в мире камерные внедорожные покрышки с развитыми грунтозацепами. Но при этом в конструкции моего автомобиля скрывалась одна особая изюминка среди всех прочих сушёных виноградин. На нём мы смонтировали первую функционирующую должным образом систему централизованного регулирования давления воздуха в шинах.
Полный привод с демультипликатором и редукторами всё ещё не рисковали делать, поскольку даже опытные водители с механиками до сих пор откровенно охреневали с уже имеющейся в эксплуатации куда более простой техники. Больно уж всё, что имело непосредственную связь с автомобильным транспортом, было в новинку для народа. А настолько ещё более сложное по всем параметрам полноприводное шасси вовсе могло отправить их всех в нирвану. То бишь в запой, если говорить о России. Чем рисковать совершенно
