Сделай сам 4 - Константин Николаевич Буланов
И вот, стою я теперь весь из себя такой нервный, оглушённый, слегка закопченный и наблюдаю, как к весело полыхающему мосту с не менее весело полыхающим на нём моим грузовиком, стекаются местные жители.
Чего мне вдруг сдался так этот чёртов мост, что я не пожалел на его уничтожение такого дорого автомобиля? И даже слегка рискнул своей драгоценной шкуркой в который уже раз! Да с того, что он был хлипким и деревянным! А помимо него через Дейму имелось всего 2 пути — великолепно охраняющийся железнодорожный мост километрами 10-ю южнее и ещё один мост для узкоколейки в городке Тапиау — уже в 25 километрах отсюда. И всё!
Спрашивается, через что нам наступать в этих краях, когда настанет время большой драки?
Вот то-то и оно!
Пришлось мне, понимаешь, озаботиться уничтожением хлипенькой переправы, которая с величайшим трудом выдерживала вес моего грузовика, если судить по тем жутким скрипам, что раздавались под колёсами, когда я только въехал на него. И как тут, опять же спрашивается, пройдут танки? Пусть теперь немцы строят каменный, али железный на века! Чтоб бронетехнику выдерживал уж точно! А не построить они никак не могли, поскольку без этого моста прерывалось сообщение десятков тысяч людей из числа местного населения. Я им ещё впоследствии планировал устроить полноценную ночь длинных ножей в плане изничтожения путём поджога ещё полутора десятков деревянных мостов, что находили на пути к Кенигсбергу.
Плюс очередной скандал с Германией мне также был в копилку. Чтобы не расслаблялись, значит ни здесь, ни в России. Тем более что ныне балом правил уже не почивший моими усилиями Николай 2, а регент Михаил Александрович Романов — мой, так-то, боевой товарищ и командир, к ушам которого у меня лично имелся куда лучший и свободный доступ.
А то, блин, дожили! Какой-то хренов германофил из числа больших армейских шишек вдруг восхотел приобрести для русской армии грузовики у немцев и швейцарцев. Мол, у них они получше будут, чем у Яковлева. Какие-то «Маннесманн-Мулаг» да «Бюссинг» с «Заурером» и лучше чем мои! Едва сдержался, чтобы не упокоить этого дурачка прям тут же, как прознал про это дело!
И ведь биться аки лев мне здесь точно имелось за что. Вояки, наконец-то, разродились утверждённой программой по усилению армии, рассчитанной аж до 1917 года, по которой пожелали приобрести автомобилей на много-много денег. По их мнению на много — это на 25 миллионов рублей за 5 лет. Или, считая в моих отечественных «попугаях», получить себе в руки порядка 10000 разных машин — от слабосильных легковушек для делегатов связи и до тяжёлых артиллерийских тягачей для корпусных орудий. Или же втрое меньшее число техники, если брать в расчёт всевозможных забугорных «попугаев». Недаром представители всяких иностранных автомобильных марок так и вились в России, постоянно участвуя во всяких гонках и смотрах.
И это даже при троекратной разнице в цене машин отнюдь не в их пользу!
На что они при этом тут рассчитывали, кроме купленных лоббистов, я не понимаю. Видать лоббисты эти были о-го-го, раз до сих пор напор не схлынул.
Не то, чтобы для нас эти 25 лямов являлись прям ой какими великими деньгами. Мы на флот уже ссудили куда больше! Тем более что чистых прибылей для нас имелось вовсе с гулькин нос. Но там где 10 тысяч, там и 20, и 50 и даже 100 в итоге! Тут главное позволить покупателю распробовать товар! Ну и загрузка как-никак для нашего российского завода дополнительная тоже. А то он, даже с учетом ежегодной отгрузки в Англию целых 12 тысяч машинокомплектов, до сих пор функционировал лишь в 1 смену. Что требовалось так-то исправлять. И побыстрей!
Про наши банковские заморочки с «Дойче банком» можно было даже не упоминать. Я не я буду, если очень громко не припомню в скором времени, как именно их люди были главными подозреваемыми в обстреле моего лимузина почти трёхлетней давности. И вполне возможно — в последующем его подрыве. Как был подорван «кем-то неизвестным» ныне и мой почивший в бозе грузовик. И где! На территории Германии!
Пришла… пришла пора их выкорчёвывать из состава акционеров ещё двух крупных русских банков, которые в свою очередь имели контрольные пакеты в ряде стратегических предприятий, вроде судостроительных верфей и пороховых заводов.
[1] Гусматик — колёсная шина, в которой вместо воздуха находится эластичное вещество. Применялись на бронеавтомобилях, как пулестойкие.
Глава 2
Ябеда
— Скажите, что вы почувствовали после взрыва? — я, максимально окружённый заботой и вниманием, а также целой когортой налетевших на «горяченькое» журналистов, уже не первый день находился в Кенигсберге. И только вот сейчас стал доступен представителям прессы.
Поворачивать назад на половине пути смысла уже не имело, да и моста более не существовало. Потому, как только там всё догорело и остыло, мы с активной помощью местных сумели за 3 последующих дня поднять остатки моего автомобиля со дна реки и погрузить их в кузов второго грузовика, чтобы отправиться дальше.
К этому времени остальные участники заезда уже 2 дня как оставили нас с Нагелем, уехав далеко вперёд и, видимо, были где-то на подходе к границе Франции, тогда как мы с Андреем Платоновичем застряли в Восточной Пруссии.
Точнее говоря — это я застрял, как непосредственный потерпевший, с которым активно работала местная гражданская полиция и не только она одна.
После убийства Вильгельма 2 и его старших сыновей местные начали очень болезненно воспринимать любой намёк на реальную угрозу жизни своего нового кайзера. А тут вдруг взрыв стратегически важного моста через реку! И не просто взрыв! А взрыв, от которого так-то не спасёт никакой бронированный лимузин! Ведь если не огонь, то вода точно сделает своё чёрное дело. Потому местные «чекисты» или, скорее, «гестаповцы» из Прусской тайной полиции взяли меня в разработку капитально.
Не жестили и не били! Вовсе нет! Не говоря уже о всяких изощрённых пытках! Я же пострадавший, как-никак! Но раз за разом вежливо допрашивали долгими часами, стараясь, то ли вычленить что-то полезное для себя, то ли поймать меня на какой-то лжи.
Хорошо, что я не знал немецкий! Хоть тут пригодилось моё полнейшее языковое невежество! Ведь беседа через переводчика не давала того эффекта, на который,
