Военный инженер товарища Сталина 3 - Анджей Б.

Борька выкатил, как чайные блюдца, глаза. Два русских бойца, в свою очередь, непонимающе уставились на незнакомца со шрамом. Тот отчего-то переводил двум пассажирам с немецкого на русский язык. Потом первый боец опомнился:

— Русские, что ли?

Реакция Борьки была мгновенной.

— Братела-а! — завопил он, с распростертыми объятиями бросаясь вперед. — Мать моя старушка божий одуванчик, как я давно русских не видел! На-аши-и, Саня! — орал он от радости.

Два советских бойца замерли, совершенно сбитые с толку. За их спинами, в дверях купе, замаячили другие любопытные лица. Все были в тулупах, в шапках-ушанках. У самого первого, на портупее висела прикрепленная рация. И тут я едва не бросился целовать незнакомцев.

Рация… О, бог всемогущий! Рация… Она была… моего образца!

Именно я в нашем КБ впервые пустил ее в производство. Один из первых прототипов моей технологии будущего, что Илья Федорович стал внедрять по всем советским фронтам. Мое личное детище!

На глаза выступили слезы. Господи! Сколько же я вас не видел, эти коробочки! Помнится, мы с Павлом Даниловичем Граниным усовершенствовали приборы связи до того, что применили в их конструкциях сенсорные панели, как у моих современных смартфонов. Но этот прототип, что висел сейчас на портупее сержанта пехоты, был только первым мои образцом, поступившим в войска. На этой коробочке не было еще сенсорных контактов. Рация была кнопочной. Однако, этого хватило, чтобы тотчас же узнал творение своих рук.

Пока Борька лобызался с солдатами, опешившими от его нахальства, пока он тараторил им в уши слова благодарности, пока Скорцени покорно сидел за столом, я протянул руку к рации.

— Вы позволите?

Сержант еще больше уставился на меня оторопевшим взглядом.

— Чего-о? Ты что, русский?

— Русский-русский. Мне нужна ваша рация. Я хочу связаться со штабом советского фронта.

Тот опустил непонимающий взгляд на прибор. Перевел на меня. Снова на рацию. Опять на меня. Открыл рот, пока Борька орал от возбуждения, хлопая солдат по плечам.

— Н-не понял… — икнув, ничего не понимая, ответил сержант. — А откуда ты з-знаешь, как ею пользоваться?

— Знаю, — хитро прищурился я. — Дадите? Я быстро.

Недоверчиво отстегивая трансивер от портупеи, сержант продолжал на меня пялиться. Нажал на режим передачи:

— «Кедр»? Говорит Соколов. Костя, как меня слышишь?

— Слышу, «Сокол»! — донеслось сквозь помехи. — Что там у вас? Поезд захвачен?

— Захвачен. В вагонах гражданские лица. Мамки с детьми, пара немецких чиновников.

— Добро! Второй состав тоже захвачен. Тот, что шел на Франкфурт. Что доложить полковнику?

— Погоди. Тут такая петрушка. В последнем вагоне мы нашли двух автоматчиков, оглушенных у дверей купе.

Обернулся к застывшему на миг Борьке:

— Это ты их так саданул по башке?

Борька довольно кивнул. Открыл было рот, огласить свой геройский поступок, но сержант поднял руку, показывая, не перебивать:

— А внутри трое в гражданских одеждах. Два русских и немец.

— Русских? Давай их сюда!

— Вы пленники? — покосился на меня.

— Так точно, — кивнул я.

— Мы бежали из Берлина! — вторично открыл Борька рот. — В Штутгарте нас поймали, везли назад в Берлин.

— А этот с нами, — поспешил вставить я, махнув рукой на Скорцени, — у нас переводчиком.

Сержант передал наши слова по ту сторону связи. Покосился на меня недоверчиво:

— Один тип, тот, что из русских, просит дать ему рацию. Говорит, что умеет ею пользоваться.

— Это как? — хмыкнул на той стороне неизвестный мне Костя. — Как может бежавший пленный уметь пользоваться, если такие приборы, считай, только вчера ввели в войска?

— Дайте мне, пожалуйста, — протянул я руку. — Сейчас все объясню.

По-прежнему косясь на меня недоверчивым взглядом, сержант с опаской протянул мне трансивер. Любовно погладив свое детище, созданное мной здесь, в чужом для меня времени сорок пятого года, я с волнением выдавил из себя:

— Мне полковника вашего. Если можно, быстрее.

Вероятно, на том конце связи пришли в полное недоумение. Секунду было молчание. Потом изумленным голосом:

— Кто говорит? Назовитесь. Пароль?

— Пароля не знаю. Мы давно уже за линией фронта. Были похищены в плен. Скрывались у повстанцев в Берлине. О нас знают в верховном командовании. Пусть ваш полковник свяжется со штабом фронта и передаст всего одну фразу.

— Какую?

Я набрался духу, подмигнув изумленному сержанту:

— Пусть передаст штабу фронта… — я выждал паузу. — Вот эту закодированную фразу: «Красная Заря».

— «Красная Заря», — подтвердил незримый мне Костя по ту сторону связи. — Принял. Ждите ответа.

— Вот и все, — передал я трансивер сержанту. — Теперь мы полностью в вашем распоряжении.

Устало свалившись на сиденье, я бессильно опустил руки. Разом все схлынуло. Тревога последних напряжений постепенно очищала организм. Навалилась слабость. Захотелось заорать во все горло: «Я здесь у вас застрял уже два года! Я потерял свою дочь, жену, свою жизнь и работу! Два года я в вашем времени, а не в своем!».

Скорцени через столик с интересом рассматривал мой душевный надлом. Казалось, сейчас я безвольно рухну на пол как цементный мешок. Столько всего было пережито за это время, что не каждый смог бы сохранить самообладание. А я сохранил. Как удалось? — да черт его знает!

— Эй, русский! — позвал сержант. — Пока ищут моего командира, может расскажешь, как вы тут оказались?

— Пусть мой напарник расскажет, — отрешенно махнул я рукой на Бориса. — Уж он-то вам сейчас разукрасит все до мельчайших деталей.

А Борька и рад был стараться. Втянул за рукав столпившихся в дверях солдат — одного за другим. Принялся расписывать все наши дни пребывания в руках немцев, сгущая краски, делая акцент на себе. Геройски описывал все приключения: вспомнил даже рояль белого цвета, под которым мы ночевали в руинах Берлина. Вспомнил и Герхарда с Катей. И двух русских бежавших с концлагеря. Умолчал только о записке в мусорном баке, перехватив мой отрицательный взгляд. Я еще не решил, открыться ли советскому сержанту, что мы из Конструкторского Бюро штаба фронта? Пожалуй, это я расскажу только полковнику. А Скорцени продолжал наблюдать за мной. Перегнувшись через столик, пока сержант вел переговоры по рации, а Борька взахлеб хвалился своими похождениями, тихо спросил:

— Если доставите меня к вашему начальству, я могу быть им крайне полезен.

«Э-э…