Господин Тарановский - Дмитрий Шимохин
Я жил в этом вихре, разрываясь между тремя главными точками приложения силы.
Подготовка сруба возле поселка Евсея. Я вникал во все, обсуждал с Ольгой расположение комнат, заставляя Евсея переделывать планы.
Вторым делом точкой была глухая, еще скованная морозами тайга к северо-западу от Иркутска. На целую неделю мы с Загоскиным и десятком казаков ушли на рекогносцировку будущего маршрута Ангаро-Ленской дороги. Это была тяжелая, изнурительная работа. Мы продирались сквозь бурелом, по колено вязли в ноздреватом снегу, ночевали у костров, слушая вой волков. Загоскин преобразился. Кабинетный мечтатель исчез, уступив место одержимому, азартному первопроходцу. С горящими глазами он размахивал теодолитом, доказывал преимущества одного ущелья перед другим. Я слушал его, остужая его пыл своим прагматизмом: «Здесь красивый вид, Михаил Васильевич, но слабый грунт, поплывет по весне». Это был спор двух творцов, рождающих из дикого хаоса природы стройную линию будущего стального пути.
Но главной точкой, центром моей вселенной, был тихий, теплый дом Лопатина. Ольга уже почти не выходила из своих комнат. Ее движения стали медленными, осторожными, живот заметно округлился. Иногда я возвращался из очередной поездки — усталый, пахнущий морозом и конским потом, — и молча опускался на колени у ее кресла, клал голову ей на колени и просто закрывал глаза. Это были минуты абсолютного покоя, то самое тихое, беззащитное счастье, ради которого я и вел все свои войны. Добывал, убивал, сражался, искал… И ради него же я вновь отправляюсь туда. За Амур.
А еще была работа со списками в солдаты, я внимательно читал и изучал карточки, разговаривал с каторжанами и принимал решения.
Понимая, что скоро мне придется уехать, я потратил несколько дней на поиски Иркутске специалистов. Я нашел известного в городе доктора, педантичного немца по фамилии Крафт, и лучшую повивальную бабку — Василису Петровну, строгую, но, по слухам, творившую чудеса вдову. Я лично говорил с каждым, заплатил им неслыханный по местным меркам гонорар вперед, взяв с них клятву, что до самых родов они ни на шаг не отлучатся из города и будут готовы явиться по первому зову. Мой главный тыл должен был быть под самой надежной защитой.
Так пролетел месяц. Сруб был заложен, предварительный маршрут дороги намечен, ядро моей будущей армии набрано из отброшенных обществом людей, а Ольга находилась под неусыпным присмотром.
Однажды вечером я стоял у окна, глядя на почерневший, тающий на улицах снег. Время вышло. Распутица вот-вот должна была превратить тайгу в непроходимое болото, а Ольга могла родить в любой день. Буря, к которой я так долго готовился, стояла на пороге. И именно в этот момент в комнату вошел взволнованный Лопатин.
— Прибыли, Владислав Антонович! На подходе к городу! Ваши офицеры и главный караван!
Глава 6
Караван вошел в Иркутск на закате. Огромные, крытые брезентом сани, проделавшие путь через всю Россию. Офицеры в заснеженных, жестких от мороза тулупах и бекешах спешивались, слезали с саней, разминая затекшие ноги, их голоса и резкие команды наполнили город суетой.
Прихватив Соколова, я подъехал к заставе, когда они, стряхивая с воротников снег и спешивались с лошадей. Морозный воздух наполнился говором, фырканьем усталых коней и отрывистыми командами. Я видел их лица — обветренные, почерневшие от долгого пути, и глаза, в которых смешались усталость и нетерпеливое ожидание.
— Оставьте. полковник! — сказал я, когда полковник Гурко подошел для рапорта. — Вы проделали долгий путь! Сначала отдохните в человеческих условиях. Размещением людей займется ротмистр Соколов, — я кивнул своему «адъютанту». — Офицеров — в хорошую гостиницу. Унтер-офицеров и солдат — на постоялые дворы. Груз — под усиленную охрану здесь, на складах господина Лопатина. Всем немедленно организуют баню и горячую пищу. Совещание — завтра утром. А с вами, полковник, мы поговорим сейчас.
Через два часа я уже сидел в номере «Американской» гостиницы, который был снят для Гурко. Перед жарко натопленной печью стоял стол, на котором дымился чай и стояла нетронутая бутылка коньяка. Полковник, успевший смыть с себя дорожную грязь, выглядел посвежевшим, но утомление все еще сквозило в его глазах. Он не сидел, а стоял у стола, как на рапорте.
— Вольно, полковник. Садитесь, — сказал я, указывая на кресло. — Расскажите без формальностей, как дошли.
Он сел, но держался прямо, будто каждую минуту ожидал подвоха.
— Поход прошел спокойно, ваше высокоблагородие, без серьезных происшествий. Шли стараясь не привлекать излишнего внимания. Есть несколько обмороженных среди нижних чинов. Один болен горячкой, но доктор говорит, что выкарабкается. Лошади измотаны, но потери в конском составе компенсированы в пути. Груз, — он сделал едва заметную паузу, — доставлен в полной целости и сохранности, под постоянной охраной.
— Хорошо, — кивнул я. — Людям — полный отдых. Три дня, пусть отоспятся. Нам они понадобятся свежими, впереди тоже не простой переход.
— Слушаюсь, — коротко ответил он.
Затем я подошел к своему саквояжу, достал оттуда и разложил на столе большие, подробные карты Монголии и Маньчжурии. Лицо Гурко мгновенно стало жестким и сосредоточенным. Отдых кончился, началась работа.
— А теперь, полковник, к делу, — сказал я, беря в руки карандаш. — Завтра на совете мы обсудим это с остальными, но основной костяк плана вы, как мой заместитель, должны знать уже сейчас. Наша цель — здесь.
Карандаш опустился на точку, обозначавшую Силинцзы.
Гурко склонился над картой, внимательно изучая ее.
— Это укрепленное поселение в горной местности, которое уже принадлежит мне.
— Удобно и до границ России недалеко — процедил он сквозь зубы, будто перепроверяя мое решение. — Цель ясна, ваше высокоблагородие. Каков дальнейший стратегический замысел?
Ну что же, этого следовало ожидать — ему, как профессионалу, нужно было понимать всю глубину операции. И я был готов дать ему это понимание.
— Наш замысел, полковник, куда масштабнее, чем просто карательная экспедиция. Он состоит из трех этапов. Этап первый, тактический: мы берем под контроль Северную Маньчжурию. Укрепляемся в Силинцзы, создаем там нашу главную базу, занимаем всю Северную Маньчжурию, подчиняем или уничтожаем местных князьков и пресекаем любое английское влияние в регионе.
Я выдержал паузу, потом мой карандаш прочертил длинную, дерзкую линию на юг, вглубь Китая.
— Этап второй, стратегический. Укрепившись на севере, мы начнем движение на юг. На соединение с повстанческими армиями факельщиков, которые сейчас действуют в провинции Шаньдун. Их сотни
