Сирийский рубеж 4 - Михаил Дорин

— Чай налью. Вы не хотите? — спросил я, но Виктор Викторович отказался.

Только я налил себе чай, как на командный пункт вбежал Батыров. Он был полностью экипирован и весьма запыхавшийся.

— Сан Саныч, хорошо что хоть ты свободен. Надо задачу получать, — отдышался Димон и подошёл ко мне.

— Да, конечно. Уже иду тебе выдать задачу.

Димон протёр глаза от неожиданности, как будто услышал от меня признание в каком-то преступлении.

— Ты издеваешься? Все улетели. На аэродроме только дежурная пара. Меня надо лететь прикрывать. Я за раненными и погибшими на северную окраину города. Давай собирайся.

— Да я не могу. Сейчас тебе назначу два экипажа. Я теперь направленец. У меня приказ, — акцентировал я внимание на последнем слове.

Батыров почесал макушки и понял, в чём тут дело.

— Виктор Викторович, от сирийцев пришла задача, а точнее просьба. Надо раненных эвакуировать и погибших с северной окраины. А меня прикрывать некому.

— Сан Саныч отстранён от полётов. Сейчас он тебе найдёт свободные экипажи, — ответил ему Каргин и уставился в таблицу у себя на столе.

Я склонился над списком и обнаружил, что единственные командиры вертолётов Ми-24, оставшиеся на данную минуту — я и мой ведомый Бородин.

— Ну тут ситуация безвыходная, Виктор Викторович, — показал я список.

Каргин тихо выругался, проверяя список. Потом позвонил в Хмеймим, в Хаму, в северные части Сирии, чтобы там найти вертолёты. Но эти аэродромы слишком далеко.

— Понял вас. Печально, — произнёс Каргин и повесил телефонную трубку.

Виктор Викторович посмотрел на меня и Батырова. Было видно, как ему тяжело признать тот факт, что отстранение от полётов нужно будет отложить.

— Ты чай ещё не начал пить? — спросил у меня Каргин.

— Нет. Даже подуть не успел, — ответил я.

— Выполняйте задачу, — махнул рукой Каргин.

Я поставил перед ним кружку чая, из которой тонкой струйкой поднимался дым.

Выполнение задачи растянулось до самой поздней ночи. В перерывах между вылетами я только и успевал давать указания своим лётчикам, когда они готовились к очередному вылету. Количество всех вылетов приближалось к пятидесяти за сутки. То есть, на каждый Ми-24 и Ми-8 пришлось около пяти вылетов. И это ещё сутки не закончились. Пока только подошёл к концу световой день.

Очередной заход на посадку в группе с Батыровым мы выполняли уже в тёмное время. Солнце скрылось за горизонтом, хотя у нас все сутки была плохая погода. Солнечный свет мы увидели, только поднявшись над облаками.

— 115-й, пропускаю вас, — произнёс я в эфир, отходя в сторону и позволяя Ми-8 Димона первым произвести посадку на стоянку.

— Спасибо, друг, — ответил мне Батыров, который продолжил снижаться уже чуть быстрее.

Тяжелее доли, чем та, что выпала Димону, представить трудно. Надо было видеть, с каким трудом Батыров выходил каждый раз из кабины, когда привозил с поля боя раненых и убитых.

Вот и сейчас ничего не поменялось. Мы с ведомым приземлись недалеко от вертолёта Димона, и видели всё своими глазами. Даже в свете фонарей можно было разглядеть, как из грузовой кабины выносят тела погибших, завёрнутые в брезенты, простыни, ковры и вообще во что угодно. Одно неизменно — кровь также проступает сквозь подобные «мешки».

— Выключаемся, — сказал я Максуту по внутренней связи, начав выключение двигателей.

Когда я подошёл к вертолёту Батырова, на Димоне лица не было. Запах, который исходит из грузовой кабины сложно с чем-то перепутать. Это и сожжённая плоть, и пороховые газы, и просто трупный запах.

И в этот момент к вертолёту подъехала пожарная машина. Один из тех случаев, когда не по прямому своему назначению сейчас будет использована вода в резервуаре «пожарки».

— Отвык я от таких полётов, Саш, — тихо сказал Димон, подойдя ко мне, чтобы не мешать бортовому технику.

Взяв пожарный рукав, бортач аккуратно начинает смывать вязкую тёмную кровь, оставшуюся на полу грузовой кабины. Причём и не определишь сейчас, чья она — раненных или погибших.

— Не всех забрали? — спросил я.

— Пока нет. Кто-то ещё в городе и их пока не вывезли, — ответил Димон.

В этот момент я повернул голову и заметил бегущего ко мне Могилкина. Петруччо был мной оставлен на командном пункте в помощь Каргину. Не чай подавать, а именно в помощь.

— Товарищ командир, на КП вызывают. Срочно, — позвал он меня.

Я ускорился вслед за Могилкиным, но это не потребовалось. Каргин сам вышел «из подземелья» с картой и остановился под светом фонаря.

— Сан Саныч, задача срочная. Остаток топлива сколько на борту у тебя?

— 1000. Чуть больше чем на час.

— Взлетайте парой. Курс на нефтяное месторождение Аш-Шаир. Цель в воздухе подскажем. Быстрее только!

Глава 6

Ночной воздух в Сирии продувал куртку, заставляя поёжиться от холода.

Экипировку я снять ещё не успел, так что время готовности у меня было минимальное. Техники уже собирались заправлять вертолёт, но я успел их остановить и дал команду готовиться к запуску.

— Командир, а куда лететь надо? — торопился за мной Максут, надевая шлем.

— В направлении Аш-Шаир, — сказал я и подозвал к себе экипаж моего ведомого.

Бородин и Чёрный быстро подбежали к нам. Сразу объяснил парням куда мы сейчас летим и отправил их к себе на борт.

— Кто ж такие…задачи… ставит? — возмущался Заварзин, залезая в кабину.

— Командование. Быстрее лезь, — поторопил я оператора и сам заскочил на подножку.

Поиск цели ночью накладывает свои особенности. Я быстро уточнил, снаряжали ли блок НАР осветительными снарядами. Техники меня уверили, что к ночи зарядку они поменяли. Но нужно было кое в чём подстраховаться.

Покрутив головой, я обнаружил, что с одного из сирийских Ми-8 выходят представители бригады «Сил Тигра». И у них есть то, что мне нужно.

— Садык, можно тебя, — окликнул я одного из сирийцев и направился к нему навстречу.

— Да, аль-каид. Что хотел? — на ломанном русском ответил он.

Объяснив ему, что мне необходимо, я тут же получил на руки нужный предмет. А нужен мне был прицел ночного видения AN/PVS, который был закреплён у него на винтовке.

— Верну, — пообещал я, пожал сирийцу руку и убежал к вертолёту.

— Удачи!

Двигатели быстро запустились. Я уже ждал, что нам передадут