Железный лев. Том 3. Падаванство - Михаил Алексеевич Ланцов

[3] На предприятии Льва применяли Малый Бессемеровский процесс, когда чугун продували поверхностно в малом котле. При переходе к нормальному Бессемеровскому процессу с погружной трубкой для дутья из-за увеличения размеров котлов сталь стала избыточно насыщаться азотом и кислородом, что заметно снижало ее качества.

[4] Термосифонный способ заключается в том, что, нагреваясь, вода поднимается.

[5] Для обеспечения работы этой печи потребовалось сосредоточить в машинном зале паровых машин совокупной мощностью 6000 лс. Которые приводили электрогенераторы.

[6] 300 пудов это 4,91 тонн. 48 продувок в сутки (каждые полчаса) это 14400 пудов, то есть, 235 тонн.

[7] Сажень была равна 7 английским футам, то есть, 213,36 см, соответственно, 3 сажени это 640,08 см. Пуд был равен 16,3807 кг, соответственно, 12 пудов это 196,568 кг. Что давало 30,7 кг на метр или Р30.

[8] Капская колея — это 3,5 фута (42 дюйма) или 1067-мм.

Часть 1

Глава 5

1848, май, 29. Казань

Лев медленно вышагивал по стройке.

В коем-то веке для себя.

Старый особняк стал снова тесен, даже после возведения пристройки. Поэтому граф обратился к губернатору за помощью. И тот, все еще чувствуя вину за инцидент с попыткой ареста, охотно пошел Толстову навстречу, выделив под постройку одну из самых элитных площадок города.

Ну как выделил?

Тот страшный пожар начался у кремля в Гостином дворе, от которого и распространялся. И его удалось остановить буквально у самого университета. Во всяком случае на этом направлении. Поэтому в первые пару лет между Казанским университетом и кремлем располагалось пожарище.

Да — потом его стали застраивать. Однако к началу 1848 года успели возвести только новый Гостиный двор и прилегающий к нему квартал. А все остальное пространство до университета только расчистили. Губернатор с подачи Льва хотел сделать этот район особенно нарядным и торжественным. Что совсем не способствовало скорости постройки.

Вот губернатор и помог получению графом большого участка земли в собственность. Рядом с университетом, с которым у него имелись очень тесные связи и часто приходилось мотаться. Где-то за денежку максимально скромную, а где-то и вообще даром.

И Толстой не подкачал.

Знакомый архитектор «накидал» Льву в чернь проект особняка, и он начал строиться сразу, как позволила погода. Благо, что ничего особенно граф не потребовал.

Поперек участка фасадом к главной улице города должно было встать основное здание в три этажа. При этом в центральной части еще и значительное расширение на треть длины здания, но выступающее уже к Волге. А над ним купол.

Банально.

Плюс-минус обычный ампир.

Который дополнялся крыльям из более ранней эпохи, формирующие прямоугольный двор с воротами, укрепленными башенками. Ну и центральное крыльцо, ведущее сразу на второй этаж.

Из еще более ранней эпохи пришло оформление внутреннего дворика. А там, по уровню второго этажа шел балкон, смыкаясь с центральным крыльцом. Большой, широкий и выступающий хорошим навесом для нижнего яруса. А над балконом навес. Что в целом создавало флер испанской колониальной архитектуры или итальянского возрождения.

Ну и декоративное оформление этого всего в стилистике Античности.

Настоящей.

То есть, много всех этих колонн и прочих красивостей из мрамора. Раскрашенных, как в Античности и практиковали. Из-за чего эффект получался совершенно необычный.

И да — в центре двора планировался бассейн с фонтанчиком.

А та часть здания, что обращена к Волге, должна была заканчиваться здоровенным зимним садом и парково-архитектурным ансамблем, который еще не успели придумать. Но Лев очень хотел там какую-нибудь статую поставить здоровенную и эффектную. Или две. Такие каркасные в духе чего-то Античного, чтобы завершить целостность комплекса. Или даже в чем-то учинить интригу, а то и культурную провокацию. Хотя с этим всем пока еще, увы, не имелось никакой определенности — слишком все спонтанно и на бегу делалось…

— Лев Николаевич, — окликнули его, — к вам гости.

Граф повернулся на оклик одного из охранников. И почти сразу поймал взглядом среднего рост и плотного телосложения мужчины в адмиральском мундире. Решительного. Вон — как ледокол пёр вперед, игнорируя всё и вся.

— Прошу любить и жаловать, — нашелся Ефим, бежавший все это время рядом с адмиралом, и вроде бы пытавшийся его остановить словами, — граф Лев Николаевич Толстой собственной персоной.

— Адмирал Лазарев, — буркнул гость. — Мне нужно с вами поговорить.

— Михаил Петрович?

— Да-да. Морской министр. Думаю, вы прекрасно понимаете цель моего визита. И я, признаться, немало раздражен необходимостью ехать в Казань по делам флота.

— Для начала предлагаю поговорить с глазу на глаза. А потом уже сами решите, как стоит поступать. Может, и не зря ехали. Если же зря, то вместе подумаем над тем, чем я смогу быть полезен флота. Чтобы впустую не ездили.

— Договорились, — чуть пожевав губы, ответил он. И явственно повеселел.

Он жил флотом.

Флот для него было альфой и омегой.

Оттого и не найти было для него большей отрады, чем укрепление и улучшение кораблей, моряков или связанного хозяйства…

Прошли в чайную «Лукоморье».

Благо, что было недалеко.

— Проходите, Михаил Петрович, присаживайтесь. Это мой личный кабинет здесь. — сделал приглашающий жест граф.

— Личный? Просто держите за собой один из многих? Вон же сколько дверей.

— Видите, все как сделано? С улицы не разглядеть — есть кто внутри или нет. Да и размещение за столом вне прострела.

— Прострела? Вы опасаетесь, что в вас будут стрелять?

— Разумеется. Стекла, кстати, чрезвычайно толстые и закаленные. Тут три пакета. Каждый десять довольно тонких слоев, которые склеили. Опыты показали, что пехотное ружье едва один пробивает.

— Ого!

— Стены эти тоже укреплены. Вся эта комната считай короб из чугунных плит толщиной в два дюйма, стянутых болтами на каркасе в единое целое. Стоит на чугунных колоннах, закрытых декором. Изнутри эта коробка обклеена толстым слоем пробки и красиво облицована, а снаружи асбестом. Дверь такая же. Посему здесь достаточно безопасно и в пожар, и при обстреле, и при взрыве. Окна закрываются толстыми кованными ставнями. Вот за этот рычаг если дернуть, они мгновенно падают, перекрывая просвет. Там, — указал Лев, — механический привод вентиляции. На случай пожара можно поработать педалями и получить свежий воздух, который забирается довольно далеко отсюда. Что защитит от дыма и угара.

— Мда… — покачал