Потешный полк - Денис Старый

Я отстранялся. Нет, не убоялся я, конечно, девицы. И сейчас даже было более чем забавным наблюдать за такими метаморфозами Анны. И забавлялся бы, если только девчонка не была избитой.

— Хорошо, примирительно я выставил руки вперед. Тогда что ты лила в питье? — спросил я.

И вновь изменения в девушке. Куда только решительность подевалась. Стоп… Догадка пришла от того, как сильно смущается Анна.

— Приворот? — удивленно спросил я.

Анна было дело попробовала расплакаться. Обычная женская реакция во все времена. Вот только я не дал этого сделать.

— Не смей слезы лить! Отвечай также и о том, кто тебя избил! — потребовал я.

— Приворот… Ты жа все никак, ничего… и мне сказано…

— Кем сказано? — жестко спросил я, цепляясь за сказанное.

Уже не так и волновали побои Анны. Неужто и вправду предала?

— Не могу сказать. И врать не буду, — отвечала шпионка.

— Мата Хари, мля…

— Что? Кто? — не поняла Анна.

— Ничего… Или говори, и я буду защищать тебя и жалеть, или… уходи! Ты нынче вольная птица. Езжай в Ногайскую Орду или куда там еще. Становись двадцатой женой бедного ногайского крестьянина, — сказал я.

— У ногаев крестьян нет… И жен двадцати нет, — пробурчала Анна.

— Уходи! — сказал я, демонстративно начиная выбрасывать в мешок всю еду, что принесла и приготовила Анна.

Ну не есть же мне все это. Даже если приворот… Боюсь подумать, из чего он может состоять. Есть с настойкой из помета и каких жаб, я не буду. Не те условия. В Кремле хватает запасов и сытной еды.

— Заставляли меня с тобой возлечь… боярин Матвеев, — тихо, но я услышал, сказала девушка.

— Возлегала с бояриным Матвеевым? — вырвалось у меня.

Как бы и не это должно было беспокоить в первую очередь. Но что тут поделать, если слова понеслись вперед разума.

— Нет! Ты же не думай, я…

— Кто избил? Он? — строго спросил я, не желая слушать, что там у нее было и с кем.

— Настасья, ее служка, Антипка со товарищи. Снасильничать удумали, что я уже не под защитой была Настасьи и батюшки ее, — Анна встрепенулась. — Токмо я отбилась.

Я сел на кровать. Наверное, сейчас выглядел уставшим. Так оно и было и остатки сил на сегодняшний день только что, казалось, растратил. Но внутри рождалась буря.

— Мне нужны те, кто тебя обидел, — жестко сказал я. — Даже не тебя. Избивая мою… служанку, они выказывают неуважение ко мне.

— Митрофан, пошли постоишь со мной рядом! — сказал я, увлекая за собой десятника, который сегодня дежурил в Следственной комиссии.

За своих нужно биться. Анна же, все равно своя. И догадывался я, почти что и уверен был, что на нее выйдут, начнут давить. Удивлялся, что этого еще не происходит. Хорошо скрывала дамочка.

А, может, я спешил драться, так как не знаю, что мне со всем этим делать? Подумать нужно, пар выпустить. Вот моя болевая точка, я бы даже сказал, эрогенная.

Интересно, а Матвеев настолько меня просчитал, что инициировал появление в моей жизни Анны? Да нет же. Ну не мог же он знать, что я всегда блондинкам предпочитал брюнеток. Что никогда не заострял взгляд на полных девушках, нравились в меру худые.

Матвеев… Этот человек, если войти с ним в прямое противостояние, станет очень сложным противником. Как бы и не сложнее патриарха. Артамон Сергеевич до своей опалы ведал и иностранной разведкой, и внутри страны смог многое сделать. Это он разгребал последствия Разинского восстания. Разгреб. Так что ухо нужно держать востро и не расслабляться.

А я кремень! Матвеев же строил медовую ловушку. Подложить под меня Анну, потом влиять на меня через нее. Или не только через нее? А каким боком тут Игнат?

Вышел с Посольского терема. Пошел в царские палаты. На страже стоял, ставший уже приятелем, Рихтер. Он все так же ротмистр. Хотя я бы хотел видеть такого деятельного офицера и в полковниках. Вот только немцы пока в России во власти не представлены.

Тут, в царских палатах, чтобы быть всегда ближе к царской семье, и жил стряпчий у крюка. Его сын и совершил насилие над Анной. Так что как бы не убить мне кого в порыве.

— Ты Антипка? — спросил я малолетнего, но детину рослого.

Видел я его в Кремле. Я тут многих уже знаю. Так что, как только Анна сказала, кто ее так, нашел быстро. Да и рядом с покоями стряпчего у крюка «большегруз» ошивался. Ребенок на лицо, телом великана, такого упитанного тролля. Впрочем, троллей видеть не приходилось, могу пользоваться образами из кино.

— Я, — испуганно сказал верзила малолетний.

— Зови всех, кто участвовал в избиении Анны! — приказал я.

— Э… Господин… Э… — замялся акселерат.

Отъелись тут на кремлевских, дармовых харчах!

— Что мямлишь? Не слыхал, что полковник повелел? — помог мне десятник Матвей.

— Так, то ж два сына были стряпчего у крюка. Иван, стало быть, и Архип, — сдавал своих подельников подросток-переросток.

Матвей посмотрел на меня вопрошающе. Стряпчий у крюка — достаточно значительная фигура. Это своего рода обер-камердинер. Главный среди служащих Кремля.

С ним мне не пришлось общаться. Но некоторых людей, что были подчинены стряпчему у крюка, выдергивал. Иван Тимофеевич Молчанов — человек, за которым стоит дворянский, без бояр, но достаточно сильный род. Связываться не хотелось. Но…

— Иван Тимофеевич, — сказал я, входя в комнату стряпчего.

— А, полковник! Видать не учили, что спрашивать нужно вперед того, как приходить до дворянина, — Молчанов был груб и надменный.

Он сидел за столом, на резном стуле с гнутыми ножками. Такие обычно в Голландии заказывают. Я узнавал насчет мебели и откуда она берется.

— А я к вору прийти могу и так. Что ж спрашивать у того, кого на плаху отправлю? — спокойно сказал я, проходя в комнату [вор в понятии изменник].

Жил стряпчий в царских палатах, путь и в угловых комнатах. И убранством эти помещения никак не уступали тому, где и бояре собираются. Или даже где живет сам государь. Может быть и чувствует себя, словно царский родич?

— Ты говори, да не заговаривайся! Не вор я. Неча напраслину возводить! — усмехнулся стряпчий.

— Батюшка! — в комнату влетела Настасья. — Что