Нацистский геноцид славян и колониальные практики. Сборник статей - Егор Николаевич Яковлев
Эти женщины и дети являются русскими, которые, где это только было можно, совершали преступления против наших товарищей».
Таким образом ведение нацистами государственной политики голода, которая была направлена против коренного населения РСФСР, УССР и БССР и сознательно обрекла миллионы на голодную смерть, уже не подлежит никакому сомнению. Однако нельзя не отметить, что А. Кей раскрывает тезис о системности и преднамеренности этой политики убедительно и аргументированно.
Обсуждая политику голода, автор вновь подчеркивает роль славянского фактора. Алекс Кей пишет, что «прямое указание на уничтожение славянского населения в ходе кампании против СССР показывает, что, хотя в основе предложений уморить голодом миллионы советских граждан лежали экономические мотивы, именно расовые соображения определяли дискурс, когда речь шла о том, что именно считалось возможным, а что нет» (с. 177).
Российский исследователь Е. Н. Яковлев, который активно разрабатывает тему нацистского геноцида в отечественной историографии, недавно отметил важность этого вывода Кея (известного по англоязычному изданию)[332], однако предложил скорректировать интерпретацию мотивов уничтожения со стороны нацистского руководства, и в частности Генриха Гиммлера, автора фразы о том, что «цель похода на Восток состоит в истреблении 30 миллионов человек». По мнению Яковлева, «для Гиммлера и Гитлера мотивация носила не только экономический, но также и демографический характер: они стремились децимировать славянские народы, чтобы, во-первых, полностью подчинить их остатки немцам (считалось, что сокращение огромной численности славянских народов, значительно превышавшей немецкую, является фундаментом закрепления рейха на Востоке. — Примеч. авт.), а во-вторых, чтобы высвободить землю, которую предстояло заселить расой господ»[333]. Учитывая глубокую укорененность идеи «жизненного пространства» в умах нацистской элиты и включение территории СССР в разработку Генерального плана «Ост» буквально с первых дней войны, этот вывод представляется обоснованным. Таким образом, 30 миллионов славян предстояло уничтожить как таковых. По данной причине мы полагаем справедливым характеризовать программу массовых убийств голодом именно как геноцид. Было бы весьма интересно продолжить обсуждение этой темы с автором книги «Империя истребления».
Монография снабжена «приличным» иллюстративным рядом. 23 «пронзительные» черно-белые фотографии (с. 231–234) показывают нам повседневную «рутину» жизни и «работы» массовых убийц: дым из трубы крематория на фоне безмятежного солнечного пейзажа (ил. 1); отдыхающие под звуки гармони убийцы (ил. 2); пока еще живой «последний убитый ребенок» (ил. 3); «последний еврей в Виннице» (ил. 6); «будничные» эпизоды расстрелов (ил. 5–6, 14); советские военнопленные, мисками роющие себе «пещерные жилища» в Шталаге (ил. 11–12); ожидающие своей участи дети в лагерях смерти (ил. 20–22), некоторые из которых даже улыбаются (ил. 20)…
Хочется выделить ряд неоспоримых достоинств монографии.
Несмотря на затронутую тяжелую тему, книга хорошо написана и легко читается. Видимо, отдельное спасибо за это надо сказать переводчику Владиславу Федюшину. Не откажешь Алексу Кею в любви к «эффектным» заголовкам.
Очень важным видится то, что А. Кей предлагает изучать нацистскую истребительную политику во всей ее полноте и совокупности, а не отдельно каждый из ее эпизодов (с. 21). Холокост, блокада Ленинграда, уничтожение «лишних ртов» и политических элит — звенья одной цепи. Автор подчеркивает, что более половины жертв нацистской политики уничтожения не были евреями. Антисемитизм — лишь один из элементов нацистской идеологии. Другими ее элементами были радикальный этнический национализм и биологический расизм (с. 388).
На страницах своей монографии Алекс Кей доказывает существование плана голода именно как плана для умышленной практической деятельности, что до сих пор является дискуссионной темой. В главе 5 (с. 163–200) мы отчетливо видим этапы зарождения этой политики и ее основные механизмы. На основании приведенных данных можно с уверенностью сказать, что это была действительно целенаправленная, продуманная политика уничтожения советского населения (в основном славянского), частично опробованная ранее на других группах, подлежащих уничтожению.
Вместе с тем стоит отметить и ряд недостатков, присущих работе.
Нам кажется, что логично было бы вести последовательное повествование по выбранным семи группам населения, подлежавшего уничтожению, а не сугубо по хронологии, чтобы не возвращаться постоянно к одним и тем же темам.
Выделяя группы, предназначенные нацистами для уничтожения, в числе которых польская политическая элита и интеллигенция, А. Кей «забывает» про партийно-комсомольских деятелей и политических работников Красной армии, которые с точки зрения гитлеровского режима тоже представляли для него серьезную угрозу и также подлежали уничтожению.
В монографии мало, на наш взгляд, отводится места политике «освобождения жизненного пространства» как одной из главных целей нацистской истребительной политики.
Вызывает сомнения утверждение автора, что наиболее пострадавшей от организованного нацистами голода из всех республик СССР оказалась Украина. Этот вывод не соответствует даже тем цифрам, которые приводит сам А. Кей. Он оценивает число жертв «плана Бакке» в 5 млн человек, из которых более трех миллионов приходится на советских военнопленных. При этом в блокадном Ленинграде, что признает и сам историк, скончалось не менее 1 млн человек, а в тыловом районе группы армий «Центр» (запад России и Белоруссия) по рассматриваемым причинам умерло около 200 000. Кроме того констатируется, что от голода жестоко пострадали пригороды Ленинграда. Из них приведена численность умерших от голода только в Павловске (6000), хотя, например, в соседнем Пушкине по этой же причине скончалось не менее 9000 человек. Как минимум тысячами исчисляются гражданские жертвы голода в тыловой Гатчине, в лагеря которой силами ГА «Север» безжалостно депортировалось население прифронтовой зоны. Исходя из расчетов самого автора, выходит, что РСФСР в результате «политики голода» пострадала никак не меньше чем УССР. Кроме того Кей ошибочно причисляет Крым к Украине, хотя в годы Великой Отечественной войны (до решения Н. С. Хрущева в 1954 году передать полуостров из одной республики в другую) это была часть России. На наш взгляд, в издании следовало бы сделать сноску с указанием
