Нацистский геноцид славян и колониальные практики. Сборник статей - Егор Николаевич Яковлев
Другой многочисленной категорией жертв «политики голода» стали советские военнопленные. К концу 1941 года в плену оказались 3,35 миллиона человек. Из них 2,25 миллиона человек погибли к концу 1941 года.
Западные историки, как было показано выше, достаточно много внимания уделяют взаимосвязи «политики голода» и другого геноцида, целью которого были евреи. Ряд исследователей (Л. Рис) полагает, что намерения уничтожить славянское население голодом появились еще до того, как зародились мысли о создании лагерей уничтожения[329]. В то же время Гётц Али вообще считает, что «окончательное решение еврейского вопроса» было следствием именно продовольственной проблемы и прагматическим стремлением решить ее всеми возможными способами, то есть вытекало из плана голода напрямую[330].
Итак, в западной историографии «план голода» нашел широкое отражение. Большинство исследователей склоняется к мысли о том, что его введение имело целью решение острых проблем, связанных с обеспечением вермахта и немецкого населения продовольствием, и одновременно носило геноцидальный характер. Политика голода рассматривается также как этап подготовки к последующей колонизации территории Советского Союза, в том числе в смысле демографии, подчиненной логике нацистской расовой теории. Голодная стратегия была довольно хорошо продумана и представляла собой спланированную серию мер военно-политического и экономического характера, направленную на целенаправленное уничтожение голодом значительной части населения СССР по этническому принципу и разрушение промышленного потенциала страны. Она не была реализована в полной мере, однако отдельные примеры ее исполнения показывают потенциальные катастрофические последствия, ожидавшие Советский Союз в случае победы нацистской Германии в 1941 году.
Список источников и литературы
1. Даллин А. Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха. 1941–1945. М., 2019.
2. Рис Л. Холокост. Новая история. М., 2018.
3. Туз А. Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики. М., 2018.
4. Эванс Р. Третий рейх. Дни войны. 1939–1945. Екатеринбург, М., 2011.
5. Яковлев Е. Н. Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа. СПб., 2022.
6. План голода. Полный текст нацистских директив / Публ. Е. Н. Яковлева // Нацизм на оккупированных территориях Советского Союза. СПб., 2024. С. 220–248.
7. Architects of Annihilation. Auschwitz and the Logic of Destruction / Götz Aly and Susanne Heim. Princeton: Princeton University Press, 2002.
8. Gesine G. Food and Genocide: Nazi Agrarian Politics in the Occupied Territories of the Soviet Union // Contemporary European History. 18. 2009. P. 45–65.
9. Hitler’s War in the East. A Critical Assessment / Rolf-Dieter Müller and Gerd R. Ueberschär. NY, 2009. 506 p.
10. Kay Alex J. German Economic Plans for the Occupied Soviet Union and their Implementation, 1941–1944 // Stalin and Europe: Imitation and Domination, 1928–1953. New York: Oxford University Press, 2014. P. 163–189.
11. Kay Alex J. Germany’s Staatssekretäre, Mass Starvation and the Meeting of 2 May 1941 // Journal of Contemporary History. Vol. 4. No. 4.P. 685–700.
12. Kay Alex J. «The Purpose of the Russian Campaign is the Decimation of the Slavic Population by Thirty Million» // Nazi Policy on the Eastern Front, 1941: Total War, Genocide and Radicalization. Rochester, NY: University of Rochester Press, 2012. P. 101–129.
13. Snyder T. Bloodlands. Europe between Hitler and Stalin. NY.: Basic Books, 2010.
14. Nolte H.-H.: Weltgeschichte des 20. Jahrhunderts. Böhlau Verlag, Wien, 2009.
15. Hartmann С. Unternehmen Barbarossa. Der deutsche Krieg im Osten 1941–1945. München, 2011.
16. Browning Ch. Die Entfesselung der «Endlösung». Nationalsozialistische Judenpolitik 1939–1942 (mit einem Beitrag von Jürgen Matthäus). Propyläen, Berlin, 2006.
Владимир Симиндей, Евгения Савельева. Полицид в нацистской индустрии истребления
[Кей А. Империя истребления: история массовых убийств, совершенных нацистами / Пер. с англ. М.: Альпина нон-фикшн, 2024. 528 с.; ил.]
Тема нацистских преступлений в вихре послевоенных десятилетий не теряла своей актуальности. Около 80 лет профессиональные историки, социологи, политологи, психологи, философы и все думающие люди пытаются понять, как десятки миллионов людей, подчиняясь чьей-то злой воле, вдруг превращаются в единую и эффективную «машину смерти». Особую важность приобретает она сейчас, в крайне непростой геополитической ситуации в мире. В своем масштабном исследовании (Германской) империи истребления британский историк Алекс Кей вновь поднимает эту тему.
Его монография написана на обширной источниковой базе. Это и материалы немецких, британских, американских и израильских архивов, и мемуары, и другие опубликованные источники. Тема имеет обширную библиографию на многих языках, из которой Кей в основном привлекает англо- и немецкоязычную литературу.
Работа состоит из введения, трех частей, заключения, двух приложений, иллюстративного ряда из 23 фотографий, справочного аппарата.
Во введении автор ставит своей задачей проанализировать все основные группы жертв нацистского режима в ходе кампаний массовых убийств (более 12 миллионов человек) как элементы единой системы уничтожения, созданной Гитлером и его пособниками (с. 19). А. Кей выделяет семь основных групп людей, подлежащих уничтожению: лица с отклонениями в умственном и физическом развитии, польские правящие классы и элита, евреи, цыгане, советские военнопленные, советское городское население, сельские жители оккупированных районов Советского Союза (с. 19). Славяне как объект массового истребления то упоминаются пунктиром или через запятую, то вуалируются, как бы растворяются, подразумеваются. Алекс Кей пишет, что «…чувство превосходства проявилось прежде всего в политике и отношении Германии к „славянским недочеловекам“ в оккупированной Восточной Европе — сердце нацистской империи — начиная с 1939 и особенно с 1941 г.» (с. 34). Однако же славянский фактор выделяется не всегда, хотя и подразумевается, что абсолютное большинство городского и сельского населения Нечерноземья было восточнославянское, преимущественно — русское. В иных формулировках славянский маркер если не ретушируется, то отводится в тень. Например, в характеристике масштабов и систематичности нацистского массового насилия после вторжения Германии в Советский Союз Кей указывает: «Впервые — и это произошло уже в самом начале военной кампании — безудержные и откровенно идеологические массовые убийства евреев и других расовых и политических противников стали рутиной» (с. 35). При этом он понимает, что любая попытка классификации несовершенна. И отмечает, что не всех жертв можно отнести к какой-либо определенной из семи выделенных им групп (с. 382).
Также во введении приводится характеристика каждой из этих групп, где автор пытается объяснить логику их уничтожения. Так, евреи были «назначены» лидерами мирового коммунистического заговора; инвалиды и психически больные люди — «лишние рты»; сельские жители — потенциальные партизаны; интеллигенция и политические элиты — «бунтари» и «заговорщики» и т. д. (с. 30–33).
Автор лишь бегло рассматривает понятия «массовые убийства» и «геноцид». Обращая внимание на то, что «геноцид» в современном мире понятие сильно эмоционально нагруженное и политизированное (с. 23), он предпочитает использовать термин «массовое убийство». При этом особо подчеркивает, что эти понятия не
