Нацистский геноцид славян и колониальные практики. Сборник статей - Егор Николаевич Яковлев
В конце 1990-х годов был собран значительный пласт воспоминаний узников Озаричских лагерей, содержащихся в коллекции документов, воспоминаний, писем и показаний узников концентрационных лагерей и еврейских гетто[128]. Собраны они были «с целью увековечения памяти жертв Озаричского лагеря смерти» — так указано в типовом бланке письма, адресантами которого являлись правление Белорусского республиканского фонда «Взаимопонимание и примирение» и руководство Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны[129]. Хотя многие материалы были опубликованы еще в 1999 году[130], тем не менее часть из них будет введена в научный оборот впервые в данной публикации. Многочисленность собранных свидетельств (75 позиций) позволяет исследователю реконструировать ход событий от момента вывоза населения с мест постоянного проживания до места концентрации людей в районе г.п. Озаричи и до их освобождения советскими войсками. Конечно, необходимо относиться к ним критически, так как воспоминания записаны по истечении длительного срока, что не лучшим образом влияет на точность воспроизведения событий. И все же данный блок источников имеет право на осмысленное использование в исследовательской практике.
Нельзя обойти вниманием тот факт, что различного рода публикации и монографические издания про Озаричи — как место уничтожения мирного белорусского народа — инициировали очевидцы событий и сами узники лагерей[131].
Начатое в апреле 2021 года расследование уголовного дела по факту геноцида населения Беларуси во время Великой Отечественной войны определило новый виток интереса к местам содержания гражданского населения в период нацистской оккупации, в том числе к Озаричским лагерям.
История данного «лагеря смерти для советских людей у переднего края немецкой обороны» (как указано в документах ЧГК. — Примеч. А. К.) в районе г.п. Озаричи Домановичского р-на Полесской обл. (теперь Калинковичский р-н Гомельской обл.) начинается 10–11 марта 1944 года. Три лагеря были созданы по приказам командующего 9-й армией Й. Харпе, командира 56-го танкового корпуса Ф. Хоссбаха и командира 286-й охранной и 35-й пехотной дивизий Г. Рихерта[132]. Вермахт пытался использовать изможденное и нетрудоспособное население для подрыва наступательной способности Красной армии — через размещение многотысячного контингента местных жителей в несовместимых с жизнью условиях, под открытым небом, в болотистой местности, без еды и теплой одежды. Все подходы к лагерям были заминированы. Расчет нацистов строился на том, что наступающие советские войска отвлекутся на спасение погибающих, что позволит немцам выиграть время. Кроме того, в лагерях были осознанно размещены больные тифом, фактически игравшие роль бактериологического оружия. Больные свозились немцами в лагерь из населенных пунктов Полесской, Минской, Гомельской и других областей БССР[133]. По всей вероятности, имелся умысел таким образом спровоцировать эпидемию среди красноармейцев, что еще более должно было ослабить и замедлить советские силы[134].
19 марта 1944 года три места — на болоте у поселка Дерт, в 2 км северо-западнее местечка Озаричи и на болоте в 2 км западнее деревни Подосинник — были обнаружены на переднем крае обороны войсками 65-й армии 1-го Белорусского фронта под командованием генерал-лейтенанта П. Батова[135]. В сообщении Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, составленном по горячим следам в 1944 году, имеется обобщенная информация о самих местах содержания (фактически ставших местами массового уничтожения) в районе г.п. Озаричи:
«Лагеря представляли собой открытую площадь, обнесенную колючей проволокой. Подступы к ним были заминированы. Никаких построек, даже легкого типа, на территории лагерей не было. Заключенные размещались прямо на земле. Многие из них, потерявшие способность двигаться, без памяти лежали в грязи. Заключенным было запрещено разводить костры, собирать хворост для подстилки. За малейшую попытку нарушения этого режима гитлеровцы расстреливали советских людей. Создавая концентрационные лагеря у переднего края обороны, немцы, во-первых, выбирали места для лагерей там, где они не надеялись удержать свои позиции; во-вторых, концентрируя большие массы советских людей в лагере, они размещали в них преимущественно детей, нетрудоспособных женщин и стариков; в-третьих, вместе с истощенным и нетрудоспособным населением, находившимся в антисанитарных условиях, они размещали в лагерях тысячи сыпнотифозных больных, специально вывезенных из различных временно оккупированных районов Белорусской ССР»[136].
Итоговые документы ЧГК с обобщенной информацией, безусловно, важны и представляют собой определенную ценность, состоящую в фиксации фактов по горячим следам. Они же и стали доказательной базой для обвинения по военным преступлениям. Так, в Уставе Международного военного трибунала (ст. 6) для обвинительного приговора по военным преступлениям приведен единственный пример по Беларуси:
«В начале 1944 года в районе Озаричей Белорусской ССР, до освобождения ее Красной Армией, немцы создали 3 концентрационных лагеря на открытом воздухе, в которые они поместили десятки тысяч людей из соседних местностей. Они привезли много людей в эти лагери специально из тифозных госпиталей с целью заражения других заключенных и распространения заболеваний на территориях, откуда немцы изгонялись Красной Армией. В этих лагерях совершалось много убийств и преступлений»[137].
Опубликованные материалы Нюрнбергского процесса содержат свидетельства бывших заключенных Озаричских лагерей смерти о преднамеренном распространении гитлеровцами эпидемии сыпного тифа[138]. Так, из заявления М. Пикуль 1918 г.р. следует, что «12 и 13 марта 1944 г. немцы привезли в лагерь около с. Рудобелка в 4 машинах больных сыпным тифом. <…> 14 марта нас, здоровых и больных, снова погрузили на машины и отвезли в другой лагерь, находившийся в сожженной дер. Порослище»[139].
В протоколе допроса М. Миранович имеются данные о том, что «…в д. Хоромцы немцами был организован лазарет для гражданского населения, в котором больных тифом было очень много. При нем был немецкий врач, но помощи он не оказывал…»[140]
В продолжение этому из воспоминаний узников следует, что вывезенная на территорию одного из Озаричских лагерей «тифозная больница» ускоряла гибель обреченных[141]. Очевидно, что заражение местного населения тифом было продуманным и заранее спланированным, о чем утвердительно говорят сами жертвы: «Кроме расстрелов, голода и холода, немцы заведомо распространяли заболевание сыпным тифом. Они стремились к тому, чтобы эпидемия сыпного тифа распространилась на всех заключенных в лагере. Это был метод истребления наших людей. Я была привезена больной сыпным тифом в концлагерь, находившийся близ Микуль-Городка»[142].
О том, что около д. Микуль-Городок существовал лагерь, обнесенный колючей проволокой, имеется информация и в других документах Нюрнбергского процесса[143]. Таким образом, исходя из анализа архивных материалов, ст. Рудобелка, Микуль-Городок, Порослище, ст. Красный Берег являлись промежуточными
