Молодежь на вахте мира - Василий Кузьмич Фединин
Все комсомольцы решили взять новое обязательство: в новом, 1951 году надоить от каждой коровы не менее 2000 литров молока, сохранить полностью приплод телят, помочь другим дояркам повысить продуктивность скота.
* * *
Родилась я при советской власти и не испытала той горькой участи, которая выпала на долю старшему поколению. Но отец мне много рассказывал о своей жизни до революции, о прошлом моего родного села. Сравниваю я эти рассказы с сегодняшним днем и чувствую, как изменилась наша жизнь.
Отец до революции был безземельным и безлошадным крестьянином, батрачил на мулл и кулаков.
После революции отец получил землю, а когда началась коллективизация в наших краях, он сразу же вступил в колхоз.
И он не ошибся. Думал ли отец 30 лет назад, что в его родном селе электричество будет двигать машины. Мог ли он мечтать, что его дочь станет народным депутатом, будет решать государственные дела.
Помню, когда выдвинули меня кандидатом в депутаты областного Совета, отец обнял меня и сказал:
— Не думал, дочка, что наш крестьянский труд будут так высоко ценить!
Да, высоко ценится труд рядового советского человека в нашей советской стране. Эту заботу партии, советского правительства ощущают мои земляки на каждом шагу.
Район наш до революции был одним из заброшенных уголков края. Ни школ, ни больниц. В деревне могли учиться лишь сынки мулл и кулаков.
А теперь в районе только за последние четыре года построено шесть новых неполных средних и одна средняя школа.
До революции наша деревня была расположена в ста пятидесяти километрах от железной дороги, и крестьяне могли только раз в год добраться до города, да и то только те, кто имел лошадь. А таких в деревне было немного.
Теперь через нашу деревню проходит железная дорога. Деревня стала центром одного из сельскохозяйственных районов, области. С каждым годом все заметнее стираются грани между городом и деревней, а труд колхозника становится разновидностью индустриального труда.
Это можно видеть на примере нашей деревни. На полях колхоза работают тракторы, комбайны. Электричество прочно вошло в быт колхозников. В квартирах у многих колхозников появились бытовые электрические приборы. А главное — электричество все шире внедряется в производство.
Прошлой весной произошло укрупнение нашего колхоза: объединились сельхозартели имени Кирова и «Труд». Хозяйство наше стало более мощным.
Думаю я о родной деревне, о том, как изменился ее облик за годы советской власти, и вспоминаются слова товарища Сталина, сказанные им 17 лет назад на XVII съезде партии:
«…изменился облик деревни. Старая деревня с ее церковью на самом видном месте, с ее лучшими домами урядника, попа, кулака на первом плане, с ее полуразваленными избами крестьян на заднем плане — начинает исчезать. На ее место выступает новая деревня с ее общественно-хозяйственными постройками, с ее клубами, радио, кино, школами, библиотеками и яслями, с ее тракторами, комбайнами, молотилками, автомобилями».
Как правильно и хорошо сказано!
* * *
На наших глазах расцветает колхозная земля. Решение правительства о строительстве величайших гидроузлов и каналов несказанно обрадовало моих земляков. Мы знаем: богаче, сильнее станет наша Родина, и с каждым годом ближе заветная цель — коммунизм. Поэтому колхозное крестьянство и стремится к миру, поэтому советский народ полон решимости преградить путь новой войне.
Каждый из нас понимает, что борьба за мир — это единственный путь к всенародному счастью, к коммунизму. И с этого пути нас не свернуть никому!
Владимир Крестьянинов,
сталевар 2-го мартеновского цеха Златоустовского металлургического завода имени Сталина
СТАЛЬ ДЛЯ МИРА
Два года тому назад я окончил Серовский металлургический техникум. В вагоне, по дороге в Златоуст, думал: «Ну, что ж, изучил мартеновское, доменное дело, калибровку, буду сталь варить. На выпускных экзаменах неплохо составил проект автоматизированной печи». И представлял я себя мастером, дающим указания сталеварам. А на деле оказалось не-так. Пригляделся в первые дни — и стыдно мне стало за такие мысли. Мне учиться да учиться надо, чтобы стать настоящим сталеваром. Оказалось, что одной теории мало, необходимо изучить все привычки печи, знать ее, уметь управлять ею.
— Ты, парень, не спеши, — советовал мне знатный сталевар завода Василий Матвеевич: Амосов. — Мастером быть всегда успеешь. Работа наша сложная, знать ее надо так, чтобы ни в чем задоринки не было. Тебя учили, и теорию ты знаешь, не сомневаюсь, да ведь теорию надо практикой подкрепить! Настоящий сталевар и теорию знает, и практикой теорию подгоняет.
Подумал я, посоветовался с начальником цеха, с комсоргом и решил пойти подручным. И не потому, что боялся, а потому, что понял — прав был Амосов. Сталеваром сразу не станешь, надо весь процесс работы узнать, тогда во всем и разбираться будешь.
Трудно было на первых порах. То и дело слышна команда: «Мульду руды!», «Подсыпать пороги!», «Дать извести!», «Спустить шлак!». От того, насколько быстро все выполнишь, зависит и успех плавки, вот и вьешься вокруг печи, стараешься сделать все как можно быстрее и лучше. Зато многому научился за время работы подручным. Узнал, как определять состояние плавки при одном взгляде в глазок, как избежать заваливания, как производить доводку, правильно подделывать выпускное отверстие.
С радостью вспоминаю дни, когда приходилось работать с Амосовым — тут уж была подлинная школа стахановского труда. Наблюдал я, как плавит Василий Матвеевич, и диву давался. И как все ладно, легко у него получается! Другие сталевары только норму выдали, а его печь на 40 тонн больше дала. И качество металла лучше, и топлива израсходовано меньше.
Внимательно приглядывался я и понемногу стал разбираться в амосовских приемах. Да и сам он не отказывался учить, секретов своих не скрывал. Подзовет, обнимет за плечи и показывает: так, мол, и так, гляди да мотай на ус. И не только я один, вся молодежь нашего цеха у него училась. Иван Рогулин, Саша Овсянников, Василий Дресвянкин, первый подручный Актуганов — все эти ребята амосовской выучки.
Однажды заболел один из сталеваров. Начальник цеха Петров посоветовался с обер-мастером Любоненко и решил доверить мне эту печь. Услыхал я об этом — оробел: а что если не справлюсь? Спасибо, поддержал секретарь партбюро цеха Котельников. Поговорил со мной, посмеялся отечески над моим страхом, а в заключение сказал:
— Помни, Володя, одно: наша сталь — это сталь мира. Чувствуй за нее ответственность.
Почти год прошел с тех пор, а
