Варварство. Эксклюзивные свидетельства о вторжении США и Великобритании в Ирак и его оккупации - Салям Мусафир
САЛЯМ МУСАФИР: Да и о лицах из ближнего круга можно сказать то же самое. Я имею в виду самоуправство Удея и других лиц из узкого круга. Такие деяния создали пропасть между режимом и народом и даже между режимом и партией, правившей от его имени. Это привело ко многим проблемам в стране. Верно?
ХАРИРХУСЕЙН КАМИЛЬ: Нет, ни в коем случае. Я рассказывала о вещах очевидных, говоря, что подобное поведение было присуще некоторым членам семьи не из ближнего круга. Я не имела в виду самоуправство мученика Кусея или мученика Удея, не говоря уже о том, что господин Удей, да смилостивится над ним Аллах, не занимал никакого политического поста, чтобы его поведение могло отразиться на политических решениях или на внутригосударственных делах. Удей, как любой другой молодой человек, вел определенный образ жизни, который невозможно было охарактеризовать такими словами, как правильный или ошибочный; при этом он не оказывал сколько-нибудь заметного влияния на ситуацию в стране и тому подобное. Я имела в виду более дальний круг – например, военных или тех, кто участвовал в политической деятельности. Конечно, многие иракцы обладали более сильными способностями и большей компетенцией, чем они, хотя необходимо отметить храбрость всех военных, независимо оттого, согласны вы с ними или нет. Все они были храбрецами и любили свою страну. Однако, оценивая их способности, полагаю, что самыми достойными руководителями они не были. Имелись люди, которым следовало бы передать более широкие властные полномочия, что во многом создало бы иную ситуацию с самого начала. Кстати, это не мое мнение, господин Салям, это мнение семьи. Когда я говорю «семья», я имею в виду двух моих дядей со стороны мамы, Удея и Кусея, да смилостивится над ними Аллах, моего отца и дядей со стороны отца и мою маму, в первую очередь, и, конечно, прежде других, – вдову президента Саджиду Хейрулла. Вот всё, что я могу сказать по этому поводу.
САЛЯМ МУСАФИР: После выхода этой важной книги в свет мы прочитали на страницах социальных сетей комментарии, сделанные бывшими или действующими членами Партии арабского социалистического возражения (Баас). В этих комментариях они словно задают друг другу вопрос: а каков смысл публикации подобной книги? Не думаете ли вы, что настало время для баасистов наконец проявить смелость, какую проявили вы, и выступить с критикой этого эксперимента? Это наследие больше не принадлежит исключительно им, оно принадлежит всем иракцам. Поэтому иракцы вправе выслушать от баасистов анализ, исследование и, наконец, критику того, что происходило. Не посоветуете ли вы им набраться смелости, как внучка Саддама?
ХАРИР ХУСЕЙН КАМИЛЬ: Смелость присуща всем иракцам, не только мне. Это преобладающая черта нашего народа. Всякий желающий перемен обязан прежде всего признать свои ошибки. В партии Баас воспитывали сознательность и честность, и я испытываю к Баас большое уважение. У партии накоплен свой опыт, куда более серьезный и важный, чем тот опыт, который приобрела я. Для меня было бы затруднительно дать рекомендацию партии такого масштаба. Но я, как гражданка Ирака, призываю всех иракцев, арабов, да и весь мир: если вы хотите перемен, сосредоточьтесь сначала на своих ошибках, вы извлечете из них уроки и шагнете в лучшее будущее.
САЛЯМ МУСАФИР: Кн ига содержит много важных, горьких и волнующих подробностей. Так, вы рассказываете, как ваша мама вдруг решила отправиться на ферму Ад-Дора, несмотря на ультиматум Буша. Как вы думаете, почему ей потребовалось оказаться именно там, где через несколько часов после вашего прибытия рвались бомбы?
ХАРИР ХУСЕЙН КАМИЛЬ: Для нас войны с их неопределенностью стали делом привычным. Правда, суть вопроса вовсе не в этом, а скорее в том, что никакой иракской женщине, в том числе маме, и в голову не могло прийти, что это место может подвергнуться бомбардировке. Одним из фальшивых лозунгов развязанной против нас войны провозглашалось, что ее целями станут только политики и военные. Никто не мог даже и помыслить о том, что они направят удар на семью, где было девять детей и две женщины. Мама была абсолютно уверена, что не станет одной из мишеней, когда она отправлялась туда в сопровождении своих пятерых сыновей, вместе с родной сестрой и ее четырьмя детьми. Большинство детей было младшего возраста – в этом причина неверной оценки ситуации.
САЛЯМ МУСАФИР: Их сбила с толку уверенность в том, что американцы неспособны на такое преступление.
ХАРИР ХУСЕЙН КАМИЛЬ: Этого изначально не учли. Действительно, теперь-то нам всё известно о нашем американском враге – я имею в виду американскую администрацию, чтобы не обобщать. В прошлом мы уже сталкивались с американской администрацией и видели, что пролитие крови детей и женщин – для нее не запретная тема и война, по мнению американцев, якобы спишет всё. Подобное однажды произошло с убежищем, где скрывались сотни иракцев. Безусловно, у нас есть представление о зверстве американцев. Но мы не могли даже вообразить, что дело дойдет до такого. Разве могут быть военной целью две женщины и девять детей?!
САЛЯМ МУСАФИР: Примечательно, что у вас не было загранпаспортов, о чем вы упомянули в своей книге. Это значит, что покойный президент изначально не задумывался о вывозе вас из Ирака или об оформлении для вас дипломатических паспортов, чтобы вы могли бежать. Осознавали ли вы, будучи тогда маленькими детьми, что, случись беда, вы не защищены от нее – также, как и обычные иракцы? Было ли у вас такое ощущение? Или же отсутствие документов для выезда из Ирака стало для вас неожиданностью?
ХАРИР ХУСЕЙН КАМИЛЬ: Никакие события не прошли мимо нас, детей, так как трудно забыть военные годы, которые врезались в твою память, когда тебе было два, три или четыре года. Мы знали, что загранпаспортов у нас нет, что выезд нам не разрешен. И мы постоянно слышали от нашего деда-мученика, да смилостивится над ним Аллах, что у нас такие же права и обязанности, как у всех иракцев и что всё происходящее с иракцами произойдет и с нами. Эту реальность осознавали мы все – дети, женщины и мужчины. И мы смирились с ней, вверив себя Всемогущему и подчинившись Его воле.
САЛЯМ МУСАФИР: Зрители канала RT хотели бы узнать, как вы выехали из Ирака. Как вам это удалось в тех крайне сложных и рискованных обстоятельствах? Вы охарактеризовали эту поездку словами «игра со смертью».
ХАРИР ХУСЕЙН КАМИЛЬ: Да, дело обстояло именно так.
