Где. Повесть о Второй карабахской войне - Коля Степанян
– Арман, мы собрали оперативную группу, чтобы вытащить вас оттуда. Слышишь?
– Да, – голос Манча дрогнул.
– Нам нужно, чтобы ты максимально точно описал, где вы. И чтобы вы никуда оттуда не выходили. Завтра мы приедем за вами.
Мне стало плохо. Только я услышал эти слова, мне стало очень плохо. Я ушел в соседнюю комнату и лег на кровать.
Тело дрожало.
Я выпил немного воды и уснул.
12
– Манч.
– М?
– Брат, я задам тебе вопрос, только ты должен ответить честно, ладно?
– Давай.
– Ты правда никогда не сомневался в том, что мы выберемся?
– Вроде нет.
– Я даже сейчас боюсь в это поверить.
Мы с Манчем лежим на вершине холма. По правую сторону – деревня. По левую – дорога. По ней должны приехать забрать нас российские миротворцы и Красный Крест.
Нас. Спасут.
Сначала выстрелят в воздух петардой. Потом крикнут код-пароль.
Код-пароль – двадцать второе октября. День рождения Манча.
Прошедшая ночь была худшей в моей жизни. И утро тоже. Мне кажется, я умираю. Или не кажется?
У меня нет сил смотреть на дорогу. Я лежу рядом с Манчем и тщетно пытаюсь усмирить непрерывно трясущееся тело.
– У меня всегда было сильное ощущение, что я не могу умереть. Постоянно думал: ведь я главный герой, как я могу умереть?
Я улыбнулся.
– Мне знакомо это ощущение. Но разве не все так чувствуют? Думаешь кто-то верит, что может умереть?
– Ну вы же верили.
– Нет, мне тоже не верилось, что все может закончиться. Я скорее логически понимал, что выхода нет, понимаешь? Например, в ущелье. Или когда дом окружили. Или когда мимо рота солдат прошла. В пути часто. Я головой понимал, что это конец.
– Ну хорошо. Помнишь Г.? Приятный такой парень из Ехегнадзора со шрамом на лице. Помнишь? За день до того, как мы попали в окружение, утром он мне сказал «Я чувствую, что это мой последний день». Вечером, когда мы отступали, я увидел, как его, окровавленного, несут к скорой.
– Как-то мне неприятна мысль, что кто-то главный герой, а кто-то – нет.
Манч пожал плечами.
– Не мы ведь это решаем.
– Да, не мы.
Не без усилий сел. Посмотрел на своего товарища.
– Я не знаю, как ты это сделал, брат. Неважно, выберемся мы или нет…
– Да блять…
– Заткнись. В ущелье тоже говорили, что спасут нас. И что? И ничего. С чего ты взял, что здесь будет не так же?
– У нас все еще есть план с Араксом, но теперь вдобавок куча еды и воды.
– Я думаю, мне немного осталось.
Манч отвернулся.
– Я хотел сказать, что независимо от того, что будет, ты для меня герой. Самый настоящий герой. Для меня было честью пройти с тобой этот путь.
По лицу Манча я понял, что он хотел сказать что-то язвительное, но удержал себя.
– Эта история – чудо. Самое настоящее чудо.
– Ты знаешь, что я не верю в чудеса.
– Все еще не веришь? – я улыбнулся.
– Нет, не верю.
– Ну это неважно. Я не умаляю этим твою значимость в истории, брат. Но есть еще что-то. Что-то сверхъестественное, что вело нас. Вам обоим я благодарен.
– Есть теория вероятности. Если все делать правильно – шансы увеличиваются. Мы все сделали правильно. Ну почти все.
Он хитро улыбнулся. Я улыбнулся в ответ и лег обратно.
Наступило молчание. Мы лежали еще час, изредка обмениваясь словами. Мне становилось хуже и хуже.
– Хочешь, иди в лагерь поспи.
– Хочу.
– Позови Ато. Скажи, пусть поесть что-нибудь возьмет с собой.
– Ладно.
Мне очень хотелось лично встретить спасительную машину, еще сильнее мне хотелось лечь в сухом месте и заснуть.
Спуск до деревни был очень тяжелым. Еще тяжелее стало, когда я заблудился. Вокруг – руины. Я хожу по ним в лихорадке, как по лабиринту.
Где чертов дом с крышей?
У меня сдают нервы, я сажусь на землю. Сдерживаю слезы. Меня тошнит. Тело дрожит. Что если я потеряю сознание?
Меня не найдут.
Я кричу: «Ребята!». Сначала шепотом. Потом просто кричу. Сначала тихо. Потом громче.
Меня может услышать враг. Нас найдут из-за меня. Как же я себя ненавижу. Встаю. Иду. Просто иду. Чувствую, что могу упасть в любую секунду. Надо просто шагать вперед. Когда-нибудь я точно наткнусь на наш дом.
«Когда-нибудь» случилось спустя минут десять. Какое счастье! Вот же он! Наш дом! Захожу. Все сразу уставились на меня в ожидании.
– Никаких новостей. Мне очень плохо, я иду спать. Ато, иди к Манчу, возьми что-нибудь поесть.
Падаю на кровать. Засыпаю.
13
Как же холодно.
Я умираю? Это конец?
Почему здесь так темно?
Что за шум?
Дрожит каждая молекула моего тела.
Где я?
Я ни черта не вижу, капли дождя облепили мои очки. Пытаюсь протереть их дрожащими руками, но ничего не выходит.
Убираю очки в карман. Без них нисколько не лучше, перед глазами все размыто.
Пытаюсь встать, но не могу. Решаю ползти на звук.
Как же холодно. Мокро. Одиноко. Страшно.
То и дело я падаю обессиленный на землю, перевожу дыхание и снова ползу вперед.
Шум становится все более и более отчетливым. Я понимаю, что это река. Очень сильный поток.
Наконец я могу ее разглядеть.
Рядом с рекой стало еще холоднее. Ледяные брызги обдают меня. Зачем я сюда приполз? Собираюсь пойти обратно, но вдруг слышу голос.
– Коля.
Это был шепот. Или может мне показалось?
– Коля, – прозвучало снова.
– Кто это?! – кричу я. – Я не вижу тебя!
– Сейчас включу свет.
Щелчок переключателя – и передо мной зажигается полоса. Тот самый «спасительный» свет Ирана, ни с чем его не перепутаю. Так это и есть Аракс?
По другую сторону реки вижу человек двадцать. Точнее, их силуэты. Одна из этих фигур – должно быть, мой собеседник. Он стоит близко к реке, его тело обращено ко мне. Остальные силуэты как будто бы вообще не замечают моего присутствия.
Надеваю очки, чтобы разглядеть лица, но капли все еще закрывают обзор.
Чертовы капли!
– Кто вы?! – кричу я им.
– Как кто? Я Арман.
– Арман!? Это правда ты?
– Ну конечно, – спокойно шепчет он. – Ребята тоже здесь. Иди к нам.
– Что это за люди с вами?
– Родители. Твои тоже здесь.
– Кока! Балас! Ек. (բալաս –
