Последний заговор Гитлера. История спасения 139 VIP-заключенных - Иан Сэйер
Она и Фэй были впечатлены англичанином, который годился им в отцы. Фэй сразу же прониклась симпатией к «высокому, тощему человеку с моноклем и выступающими передними зубами»[154]. Как и Фэй, Иза отметила его бросающиеся в глаза зубы. Пейн-Бест подозревал, что стоматолог СС в Заксенхаузене специально добился такого эффекта. Иза подумала, что они похожи на «вставные лошадиные зубы», и те часто показывались, когда Пейн-Бест «услужливо улыбался», что указывало на его «заслуживающую доверия сдержанность, которая вызывает уважение»[155].
Пока заключенные бродили по тюрьме, надзиратели беспокоились, что делать с нарушением дисциплины. Пейн-Бест слышал, как они подначивали друг друга снова запереть заключенных, и время от времени надзиратель кричал: «Всем вернуться в камеры!» Каждый раз приказ встречали смехом и радостными возгласами со стороны заключенных.
Из туалета тюремного блока Пейн-Бест сумел выглянуть в окно, откуда открывался вид на соседнюю сортировочную станцию на железной дороге. Там он увидел первые признаки военных разрушений в Регенсбурге. «Я в жизни не видел такого хаоса», – вспоминал он. Рельсы, вырванные из земли, спутались друг с другом, а сгоревшие и разбитые вагоны и локомотивы были опрокинуты.
Надзирателям удалось вернуть нескольких заключенных в камеры: они занесли еду внутрь, дождались, пока заключенные зайдут, и захлопнули за ними двери. Но только они это сделали, завыли сирены воздушной тревоги. Всех заключенных в блоке немедленно согнали в подвалы, где, по словам Пейн-Беста, «все снова повеселели»[156]. Вдобавок ко всему тревога оказалась ложной, и, хотя они слышали, как сотни американских бомбардировщиков пролетали над головой, ни одна бомба не упала. Целями самолетов были Ингольштадт, Нюрнберг и Байройт на западе и севере[157].
Упиваясь своим неповиновением нацистской власти и наслаждаясь вкусом, как им казалось, свободы, заключенные не осознавали, что все это было лишь иллюзией. Они не были свободны и уж точно не находились в безопасности.
5
Концентрационный лагерь Флоссенбюрг
Вторник, 3 апреля: к югу от Берлина
Командир авиакрыла Гарри Вингз Дэй наблюдал, как за окном вагона медленно проплывают немецкие деревни. Была середина утра, и поезд ехал уже несколько часов, оставив Заксенхаузен и разрушенный бомбежками пригород Берлина далеко позади. Насколько можно было судить, заключенные направлялись на юго-запад, к Саксонии и Баварии, сердцу нацистской Германии (или того, что от нее осталось), зажатому между постоянно наступающими фронтами союзников. Поезд проезжал один разрушенный бомбардировками союзников город за другим, бесполезные аэродромы, где истребители люфтваффе простаивали из-за отсутствия топлива[158].
Дэй и другие Великие беглецы – лейтенанты Джимми Джеймс, Сидни Доуз и Рэймонд ван Ваймерш – постоянно искали возможность сбежать. Пока что ее не было. Поезд продолжал двигаться, и инспектор Петер Мор и охранники СС сохраняли бдительность.
Заключенные воспринимали путешествие и свои перспективы по-разному: одни – с предвкушением, другие – со страхом, а третьи просто от всего устали. Комбриг Иван Георгиевич Бессонов, безжалостный, ненадежный русский, был убежден, что их судьба – расстрел в отместку за надвигающееся поражение Германии. Полковник Джон Безумный Джек Черчилль, воинственный, вооруженный мечом коммандос, подумывал о побеге. В отличие от Дэя и других Великих беглецов, Безумный Джек был одиночкой и не умел разрабатывать продуманные планы. Если представлялась возможность, он сразу же был готов воспользоваться ею.
36-летний капитан Питер Черчилль слишком устал, чтобы планировать нечто подобное. У них с Безумным Джеком не было ничего общего: кроткий на вид, носивший очки представитель английского высшего класса, он казался скорее ученым, чем тем, кем был на самом деле – агентом Управления специальных операций, занимающимся саботажем. Несколько раз спускаясь с парашютом в оккупированную Францию, он координировал шпионскую сеть УСО «Веретено», одновременно крутя роман с Одеттой Сэнсом – его французским курьером. К сожалению, в «Веретено» проник абвер, и Черчилль и Сэнсом были арестованы и подвергнуты пыткам. Хотя Черчилля приговорили к смертной казни, он ее избежал, убедив своих тюремщиков в том, что он родственник Уинстона Черчилля, а значит, весьма ценная добыча[159]. На самом деле ни он, ни Безумный Джек не были родственниками премьер-министра, но их фамилия охраняла их словно талисман. В результате Питера отправили в Зондерлагер в Заксенхаузене в качестве одного из заключенных.
Незадолго до полудня поезд прибыл на главный вокзал Дрездена, примерно в 225 километрах к югу от Заксенхаузена. Разрушенный Берлин шокировал многих заключенных, но увиденное в Дрездене удивило их еще больше. Бомбардировки союзников менее двух месяцев назад превратили древнюю барочную столицу Саксонии в руины[160]. Теперь это была всеми оставленная пустошь. Пустые каркасы зданий целых улиц и кварталов непрочно стояли у дорог, заваленных обломками и мусором. Отчаявшиеся люди пересекали руины и уходили как можно дальше, заполонив таким образом вместе со своими вещами крыши нескольких битком набитых поездов, которые еще оставались на ходу[161]. Джимми Джеймс был потрясен тем, во что его товарищи из Королевских ВВС превратили это место, как и тем, что случилось с десятками тысяч мирных жителей – «один из самых красивых средневековых городов Европы разрушен, – подумал он. – И зачем?»[162]
С тяжестью на сердце Вингз Дэй размышлял об увиденном. Ему претила сама мысль о бессмысленном разрушении, пусть и вражеского, города. Он ненавидел нацистов и пять с половиной лет сражался с ними изнутри лагеря, но простым немцам, которых поглотил ураган ненависти и уничтожения, он в какой-то степени даже сочувствовал. Однако иногда его соображения на этот счет были противоречивыми. Например, Дэй считал, что его комендант из Шталаг Люфт III был «настоящим джентльменом», хотя этот богатый и аристократичный полковник, пусть и хорошо относился к американским и британским заключенным, никак не помогал советским Untermenschen[163], умиравшим от холода и голода.
Донкихотское отношение Дэя к немцам проявилось в Заксенхаузене, когда Сидни Доуз разыграл СС, перевернув длинный ряд знаков с черепом и костями, развешенных на колючей проволоке по периметру Зондерлагера А. Комендант СС был в ярости и, как старшего британского офицера, серьезно отчитал Дэя. Дэй согласился с комендантом, что выходка Доуза была ребяческой и неуважительной, и
