В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин
Удар, нанесенный 13 июля по 12-й погранзаставе, был из ряда вон выходящий. Огонь шел и со стороны Афганистана, и в спину пограничникам с таджикской территории. Подходы, откуда шла помощь армейцев, заминировали. В результате застава была разгромлена, погибли 25 пограничников из 51.
Собравшись у себя в МИДе, мы, небольшая «таджикская» команда, самокритично признали – в трагедии есть и наша вина. Мы не отследили ситуацию. Одно оправдание: военные не очень-то посвящают в свои дела.
На совещании, созванном по этому случаю премьером, выявилась серьезнейшая неподготовленность и пограничников, и армии. В последнее время фактически непрерывно шли бои, а готовность к боевым действиям, в том числе с точки зрения обеспеченности оружием, оказалась слабая. Не прекращаются препирательства между пограничниками и армейцами 201-й дивизии, Министерство безопасности не может сговориться с Министерством обороны. В погранотрядах явно не хватает людей.
Крепко распалялся Черномырдин, главным образом материл армию; министра П. Грачева. Того не смог застать, он был где-то на свадьбе. Начальник Генерального штаба М. Колесников находился на учениях вне Москвы.
Досталось и МИДу, в том числе и мне, который его там представлял. Хорошо еще, что мы успели подготовить бумагу с предложениями по урегулированию конфликта на таджикско-афганской границе. Там я ее и вручил Виктору Степановичу. Премьер тут же переадресовал ее наверх.
Трагическим событиям на границе было посвящено заседание Совета Безопасности под председательством президента. Завершилось оно указанием Ельцина подготовить указ о мерах по урегулированию конфликта на таджикско-афганской границе, что мы сразу же и сделали, благо основа была готова. Приоритетными назывались мероприятия политического характера. Впервые на таком уровне Россия с полной определенностью заявила, что будет содействовать установлению контактов между нынешним правительством Таджикистана и оппозицией.
Российский президент высказался за безотлагательную встречу с руководителями среднеазиатских государств и Казахстана для активизации их участия в таджикском урегулировании, а также для совместной охраны границ стран СНГ.
Не обошлось без кадровых наказаний: выговор Баранникову, министру безопасности. На следующий день его вообще сняли. Отправили в отставку и первого заместителя командующего пограничными войсками Парахина, который некстати находился в Соединенных Штатах. Когда я разговаривал потом в Душанбе с «погранцами», они выражали недовольство снятием Парахина: это, мол, видимость решительных действий, коней на переправе не меняют, люди теряют уверенность в своих силах. Прозвучало также требование снять три головы в МИДе, а именно: посла в Душанбе, замминистра Кунадзе, а заодно посла в Великобритании Панкина.
Кто вышел сухим из воды, так это Грачев, Паша, как его называл Козырев. Сидел я и восхищался, как он умело вел себя перед Ельциным: то льстил, то возражал, демонстрируя незаурядные способности царедворца, издавна присущие русскому мужику. Именно Грачеву было поручено координировать деятельность военных, а возможно, и политических ведомств. А назавтра он укатил в отпуск. Сначала гром и молнии: «Вы унизили Россию, Вы поставили ее на колени», затем поручение координировать действия ведомств в ситуации, которая не стала легче, а затем отбытие в отпуск.
Когда слово дали МИДу, я попытался объяснить, что главное здесь не таджикско-афганский и не русско-афганский конфликт, а таджикско-таджикский. Вытесненная в Афганистан оппозиция, где у нее вооруженных людей больше, чем в самом Таджикистане, продолжает бороться с правительством, пытаясь привлечь на свою сторону моджахедов. В качестве доказательства привел тот факт, что на границах Афганистана с Узбекистаном и Туркменией и даже на части афгано-таджикской границы спокойно. Стоит отметить, что ряд товарищей, включая Шапошникова, давали другую версию: это все происки США, которые кусают Россию то на Кавказе, то на Украине, то в Средней Азии. Тенденция рассматривать все неприятности как результат подрывной деятельности США была сильна во все времена. Тем самым сбивалась оптика рассмотрения местных событий и снималась ответственность за собственное поведение. Афганцы, говорил я, не всегда лезут на рожон, есть данные, что Ахмад Шах Масуд, сам таджик, запретил полевым командирам поддерживать боевиков. Важно было сделать на этом акцент, поскольку таджикское руководство нередко списывало свои упущения на то, что ему приходится воевать с Афганистаном. На деле же многие банды просто никому не подчинялись.
Президент одобрительно закивал, но тут меня перебил Грачев: «Посол у них там паршивый в Душанбе, надо менять». Я сходу ответил: «Сами будем разбираться, кто как работает и кого снимать». На это последовал выговор от Бориса Николаевича: «В МИДе должны прислушиваться к мнению опытных людей». Он сказал, что три раза давал указание поменять посла в Лондоне, но дело не движется. Я допустил еще одну промашку: «Мне Вы об этом не говорили ни разу». Ельцин скорее удивленный, чем рассерженный: «Как же можно так отвечать президенту?» Из-за перепалки обсуждение, по существу, было свернуто.
Стали решать, кто должен быть представителем президента по урегулированию таджикского конфликта. До заседания я попросил Шапошникова, ответственного секретаря Совета Безопасности, назвать фамилию замминистра Г. Кунадзе. Тот очень меня об этом просил, и Козырев активно его поддерживал. Президент сразу среагировал: «Нет, никакого Кунадзе». Шапошников, разумеется, открестился: это Адамишин предлагает. Ельцин на это раздумчиво: «Сидел-сидел, думал-думал и придумал». Премьер крикнул со своего места: «Гнать этого Кунадзе из МИДа», и президент охотно подхватил: «Да, гнать, гнать…»
Дальше у Ельцина разговор пошел такой: «Что, Адамишин думает отсидеться? Пусть он и будет моим представителем». Сидевший рядом Примаков уже начал меня поздравлять, как вдруг Ельцин поправил сам себя: «При чем тут Адамишин, пусть будет лично министр». После заседания было объявлено, что Козырев назначен специальным представителем президента по таджикскому конфликту. Но на следующий день и он ушел в отпуск (время-то июльское, подходящее), так что лететь на юг мне.
Американцы. На обострение обстановки в Таджикистане среагировал и американский Государственный департамент. Среагировал плохо, и я решил не пропускать недружественный шаг, хотя по тем временам выговаривать американцам было не принято. Американский посол Томас Пикеринг, квалифицированный карьерный дипломат, пришел ко мне по другому вопросу. Обсудив его, я сказал, что хотел бы привлечь его внимание к формулировкам, использованным в документе Государственного департамента США касательно событий на таджикско-афганской границе. Мягко говоря, они не могут не вызывать удивления. В документе, в частности, отмечается: «Военные акции в приграничных районах, осуществляемые как таджикскими повстанцами, которых поддерживают афганские группировки, так и силами СНГ во главе с Россией, не соответствуют принципам Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ)».
Во-первых, бросается в глаза небрежность формулировок. Сил СНГ во главе с Россией не существует. Охрану таджикско-афганской границы на основе договора между Таджикистаном и Россией осуществляют российские пограничники. Во-вторых, что
