Угловы. Семья врачей. Век Добра и Любви - Эмилия Викторовна Углова

курил и не выпивал. Сам Федор Григорьевич не пил спиртного даже по праздникам – профессия хирурга обязывала круглосуточно быть готовым к непредвиденной операции. Позже это правило стало осознанным убеждением. Встретившись с Геннадием Андреевичем Шичко, Федор Григорьевич воодушевился тем, что нашел помощника, соратника в своей идейной работе. Встречались они часто у нас дома. Геннадий Андреевич часто приходил к нам, иногда с женой Люцией Павловной. С Федором Григорьевичем они вместе составляли статьи для отправки в правительство, планировали, куда стоит поехать для прочтения лекций. Один раз поехали в Москву. Пока Федор Григорьевич занимался своими научными работами, устраивая их в разных научных издательствах и решая свои институтские вопросы в министерстве здравоохранения, Геннадий Андреевич работал индивидуально, предлагая здоровый образ жизни. Его особенностью было абсолютное бескорыстие. За свои занятия он не брал ни копейки. Как он рассказывал нам, «захожу я в свой номер гостиницы, а там за столом сидит полупьяный мужчина лет 35, и вокруг него гора пустых бутылок от водки и пива. Я сразу стал его убеждать, что он губит себя, объясняя ему, что его ждет от такого образа жизни. В общем, почти прочел ему свою лекцию. Он слушал внимательно, но начал спорить, приводя, как и все другие, свои доводы, например: «Мой дедушка пил сильно и дожил до 90 лет» и т. д. Я забыл даже пообедать, пробовал его гипнотизировать, применял метод внушения, много времени с ним провел. Он даже стал мне симпатизировать. К вечеру, когда после 3-часового перерыва (я уходил к еще одному пациенту), он, наконец, сдался и пообещал больше в рот не брать этой отравы. Я взял у него адрес, дал ему анкету для заполнения и записи ответов и попросил его писать вечером дневники». Одновременно Геннадий Андреевич проводил беседы и о вреде курения, раскрывая химический состав зажженной сигареты.

Организовать группу единомышленников он не успел. Он читал свои лекции в полуподвальном помещении, куда приезжали желающие отрезветь, узнать правду об алкогольной зависимости – из приближенных к Ленинграду окрестностей. Геннадий Андреевич болел. У него хронический гастрит, панкреатит и язвенная болезнь желудка после войны. Однажды он поехал читать лекции на Урал. Во время лекции он почувствовал сильную боль в животе. Врачи скорой помощи диагностировали прободную язву желудка. Пришлось там же делать операцию. Одинокий, без надлежащего ухода, в чужом городе, он с трудом оправился от осложнений после операции, а когда приехал домой, мы его не узнали, настолько он был истощен, бледный, ходил в полусогнутом состоянии. Мы приехали к нему домой, хотели чем-то помочь.

Федор Григорьевич предложил положить его в свою клинику для обследования и лечения, но он отказался. Медленно поправляясь, Геннадий Андреевич продолжал читать свои лекции о трезвом здоровом образе жизни. Я очень жалею, что не смогла прослушать ни одной лекции. Неожиданно нам позвонила Люция Павловна и сказала, что у Геннадия Андреевича появилась сильная боль за грудиной, приехала скорая помощь, и его увезли в больницу инвалидов войны. Федор Григорьевич предложил перевести его в свою клинику, но Геннадий Андреевич передал через Люцию Павловну, что он доверяет больнице инвалидов войны, он там бывал не раз и доволен их услугами и лечением. Федор Григорьевич позвонил главврачу этой больницы, чтобы узнать диагноз и план лечения. Оказалось, что у Геннадия Андреевича загрудинная боль объяснялась расслоением грудного отдела аорты. Лечение затягивалось. Боль купировали, но процесс расслоения аорты остановить невозможно. Это теперь есть много оперативных методик, позволяющих спасти человека. А кроме Геннадия Андреевича я помню еще одного больного из Костромы, тоже с таким диагнозом, и его не удалось спасти.

Вечером нам позвонили из больницы и сказали, что Геннадий Андреевич умер. Люция Павловна тогда была в Одессе у больной матери, и хлопоты по организации этого печального события взял на себя Юрий Александрович Соколов, который тут же дал ей срочную телеграмму. Он не считал себя учеником Геннадия Андреевича, прослушал всего лишь несколько лекций. Но сам Геннадий Андреевич и его метод были очень близки Юрию Александровичу.

Похороны задержались, документы были оформлены, и мы приехали в крематорий проводить в последний путь Геннадия Андреевича. Люция Павловна рассказывала, сколько радости дал ей Геннадий Андреевич за те годы, что они были вместе, называл ее «Радость моя».

Юрий Александрович Соколов дал клятву у гроба, что продолжит дело Геннадия Андреевича по отрезвлению людей от алкогольной зависимости. Он разработал анкету для ведения дневника не на три дня, а на 10 дней. В анкете были очень интересные вопросы, например, «Самый позорный день в моей жизни». Все писали, а потом на занятиях Юрий Александрович собирал и не читал, сжигал во дворе, разведя костер, говорил: «Теперь вы очистились». Очень талантливый оратор, прекрасно проводил занятия в течение десяти дней, к четвертому занятию он добивался того, что заядлые курильщики бросали пачки сигарет ему под ноги. Писать дневники Юрий Александрович предлагал не только десять дней, но и дальше, в течение полугода. Многие продолжали писать дома. Приезжие присылали ему свои дневники, он отвечал на них, говорил, что все, кто продолжал с ним общаться дальше, укрепляли свои навыки и уже больше никогда не возвращались к вредным привычкам.

Ученики Г. А. Шичко до сих пор продолжают развивать и использовать на практике его метод. Это Ю. Морозов (Нижнекамск), Ю. Соколов, В. Михайлов (Санкт-Петербург), И. Биндюков, В. Жданов (Новосибирск), А. Байкалов (Иркутск), Н. Январский (Ижевск), Ю. Ливин (Москва), В. Бондаренко (Краснодар) и многие другие энтузиасты этого дела. К сожалению, многие из них уже ушли из жизни. Последователи Г. А. Шичко до сих пор, объединившись, работают под эгидой клуба «Оптималист» и других добровольных объединений.

Не оставались в стороне и представители православной церкви. Так, священник Александр Захаров, выступая на международном съезде практических деятелей по борьбе за народную трезвость, произнес пламенную речь, безусловно нашедшую отклик во многих неравнодушных сердцах: «Что нужно делать, чтобы не спиться? Самое простое – бросить пить, не покупать эту отраву и не пить. Вот и все. Мне скажут: “Ну это рецепт для пьяниц, а зачем не употреблять спиртное людям, умеренно выпивающим по праздникам?” Что сказать таким людям? Милые мои, пожалейте Россию. Я не отнимаю у вас вашего права на нечастое удовольствие, но я умоляю вас, ради немощных братьев ваших, которых это удовольствие “косит”, как траву, калечит и безвременно уносит в могилу, ради них, ради гибнущего от этого “удовольствия” Отечества – милые мои, поступитесь этим удовольствием. Откажитесь от него ради будущего ваших же собственных деток! Все люди, впервые берущиеся за рюмку,