Угловы. Семья врачей. Век Добра и Любви - Эмилия Викторовна Углова
Возвращались ночью, если судить по часам. Но постоянно ярко светило незаходящее солнце. Рано утром на теплоходе двинулись в обратный путь.
Тундра разбросана по плоскогорьям и высоким холмам. Ландшафты живописные. Река то разбивается на множество рукавов, то сливается в одно русло шириной в несколько километров. После Жиганска стали появляться голые и полуголые деревья, где редко, а где густо – началась лесотундра. Проплыли вверх на 1200 км от Тикси, а все еще не настоящая тайга, сплошь тундра. Впереди виден Верхоянский хребет. На воду и на медленно сменяющийся пейзаж можно смотреть часами, не уставая. Равномерные всплески волн, шум винта, легкое подрагивание корпуса судна успокаивают нервы, приводят в порядок мысли, настраивают на мирный лад.
На республиканскую онкологическую конференцию Федор Григорьевич был приглашен в Якутск, куда съехались ученые и врачи из Иркутской и других областей. Федор Григорьевич жалел, что не было специалистов из центральных учреждений, так как обсуждались очень важные научные вопросы. Выяснилось, например, что в одном из районов Якутской области рак пищевода встречается чаще, чем в любом другом месте. Объяснили это тем, что в районе живут в основном оленеводы, которые питаются мороженой рыбой и мясом, часто едят строганину и любят пить горячий чай. В строганине имеется много мелких косточек, которые при заглатывании ранят пищевод. Резкая смена холодного и горячего при травматизации слизистой оболочки очевидно приводит к злокачественному росту клеток в стенке пищевода. К сожалению, ведущие онкологические учреждения не заинтересовались этим вопросом, и сообщение местного ученого осталось безответным.
На конференции Федор Григорьевич прочел два доклада о ранней диагностике рака легкого и о хронической пневмонии. После конференции, уже перед отъездом, нас нашли дальние родственники, которых Федор Григорьевич даже не знал, и пригласили к себе в гости. Время было под вечер, и уже становилось довольно прохладно, одевались в пальто. А в 12 часов дня было настолько жарко, что я оставалась в блузке с коротким рукавом – таков изменчивый резко континентальный климат.
Родственники наши – двое супругов и трое детей-подростков живут в кирпичном доме с фундаментом на сваях. Как все в основном русские люди, живут скромно. Отец – оленевод, уходит со стадом на несколько дней, мать работает на фабрике по выделке оленьих шкур. Угостили нас супом из свежих грибов, на второе грибы с картошкой – все очень вкусно. Побеседовали о жизни в этих краях. Очень трудная суровая жизнь, но люди привыкают, и мало кто уезжает из этих мест.
Не задерживаясь дальше в Якутске, на следующий день мы вылетели в Ленинград. Интересно, что вылетели в 12 часов дня при ярком солнце, и солнце сопровождало нас до самого Ленинграда. Летели 7800 км. Федор Григорьевич потом говорил: «Поездка в Сибирь, встреча через столько лет с родными местами, знакомства с людьми, влюбленными в свой суровый край, оставили в моем сознании глубокий след. Я – как Антей, прикоснувшись к матери земле, получил очередной запас сил. Захотелось работать с еще большей энергией. Жаль только, что мешают работать препятствия, не зависящие от меня, которые тормозят плодотворно заниматься делом».
Глава 13. Беда, больше чем война
Под звездами уснуло Комарово,
Луна уже покинула зенит.
В зеленой даче Федора Углова
Глубокой ночью лампочка горит.
Устав в борьбе с врачебною богемой,
Уйдя к литературе на поклон,
Волнуется профессор над проблемой:
«Нельзя ль в стране ввести сухой закон?»
Мы знаем, что в вопросах мирозданья
Ответы находили чудаки.
Но как нам подтянуть свое сознанье,
Чтоб эту мысль не взяли бы в штыки.
Раскол пройдет от низа и до верха.
Любители спиртного вспомнят «мать».
Эх, как бы здесь чудес не наковеркать,
А проще скажем, дров не наломать.
Чем плох кумыс, и чем же плохи квасы,
Нарзан и сок, как чистая слеза?
Но вижу я встревоженные массы:
Зачем тогда и свекла, и лоза?
Подбросить может пресса зуботычку,
Здесь к градусам – позиция своя.
«Сухой закон» конечно утопичен,
Покуда есть полярность бытия.
А женщины останутся довольны —
Быть может лучше мартовских цветов,
Когда утихнут водочные войны,
И втрое будет больше животов.
Угловскую мечту я понимаю,
Рай этот, может лучший из раев,
Чтоб Русь не надломилась бы стальная,
Как бунинский Захарий Воробьев.
24.04.1983 Комарово.
Федору Григорьевичу, Эмилии Викторовне, Грише Угловым посвящаю.
Г. Орел, поэт Виктор Васильевич Россохин.
Из дневника Ф. Г. Углова «Воспоминания на пути к трезвой жизни» (07.10.1985).
С начала 50-х годов в клинике и повседневной жизни общества все чаще стали встречаться случаи болезни и гибели людей по вине пьянства. Особенно тяжело и горько было видеть несчастья, случающиеся катастрофы на дорогах из-за одного какого-то появившегося на улице в нетрезвом виде. При этом возникают ситуации, при которых гибнут или становятся инвалидами ни в чем не повинные люди. Как врач и хирург, я часто находился в среде, где особенно ярко было видно горе и вся нелепость случившейся беды из-за пьянства, которое затуманивает мозг человека. Гибнут люди, часто очень хорошие, а для членов их семей – это катастрофа, приносящая непоправимое горе и ломающая всю их дальнейшую жизнь.
Понимая, что из-за эпизодических случаев это становится чуть ли не системой – я написал статью под названием «Появление пьяного человека на улице» и отнес ее в редакцию газеты «Вечерний Ленинград». Редактор Георгий Филимонович Кандрашов отнесся к статье очень сочувственно, но учитывая, что это была первая и единственная статья, критикующая нашу жизнь и указывающая на серьезные недостатки в жизни советского общества, от печати статья была отклонена.
Пошел я с этой статьей к первому секретарю Ленинградского обкома партии Фролу Романовичу Козлову. Тот очень внимательно прочел статью, и дал согласие на ее печать, посоветовав изменить заголовок. Статья вышла в 1956 году под названием «Вредные привычки прошлого».
Статья встретила живой отклик читателей. Меня пригласил к себе редактор и сообщил, что за короткое время в редакции были получены сотни писем, в которых авторы, солидаризируясь с моими тревогами и предложениями, настаивали на более решительных мерах, ограждающих население от пьяных на улицах города и населенных пунктов. Через некоторое время редакция напечатала подборку писем – откликов читателей. Эта проблема уже стала волновать многих.
Несмотря на эти две публикации, ни другие средства массовой информации, ни официальные учреждения, которым подведомственен этот вопрос, никак не реагировали на них, и употребление алкоголя не только продолжалось, но и неуклонно росло.
Мои старания пробиться с этим вопросом в другие, в частности, центральные органы печати, оставались
