Головастик из инкубатора. Когда-то я дал слово пацана: рассказать всю правду о детском доме - Олег Андреевич Сукаченко
Спустя какое-то время красно-белая машина с мигалками и сиреной уже влетала на школьный двор, и я видел через окно, как бегут к дверям здания санитары с носилками. «Ну, и заварили мы кашу!» – с восхищением подумал я, но надо было продолжать разыгрывать так хорошо стартанувший спектакль дальше. Не оборвешь же ты талантливо состряпанное действо на полуслове, в самом деле…
В больнице, куда меня привезли для излечения от несуществующей болезни, я опять натер подмышки, специально припасенной для этого, солью, но на сей раз немного перестарался и меня едва не отправили в реанимацию! Представляю, как перепугались врачи, когда у них в руках чуть было не взорвался градусник! В дополнение ко всему я напустил на себя такой вид, будто доживаю на этом свете последние часы, если не минуты. Приятно было видеть, как весь больничный персонал суетится вокруг совершенно здорового, ну, по крайней мере, физически, человека.
«Что-то ты совсем разболелся, братец!» – заявила мне главврач на следующий день во время врачебного обхода. «Если бы я сам не захотел уехать в вашу больницу, то был бы сейчас совершенно здоров» – подумал я, мило ей улыбнувшись. В мои планы отнюдь не входило посвящать сердобольную врачиху во все нюансы моей срочной госпитализации. И ситуация мне в этом максимально благоприятствовала. Я даже с удивлением обнаружил, что после притворства своего как будто и вправду немного заипохондрил. Вдруг, откуда ни возьмись, у меня нарисовался всамделишный насморк, появилось легкое головокружение, и я стал походить на нормального больного.
Одним словом, все шло по блестяще мною разработанному плану. Я отдыхал душой и телом в больнице, и меня не только в ней не били, но и всячески обхаживали со всех сторон, стремясь «как можно скорее поставить на ноги». Мне же торопиться было некуда, и я искренне кайфовал от своего попадания в столь милосердное и гуманное заведение. «Вот, оказывается, какая она – настоящая забота о человеке!» – восторженно радовался я.
Во-первых, мне очень нравилось, как кормили детей в больнице. Каждый день нам давали восхитительный куриный бульон с яйцом, после которого мне хотелось облизать не только тарелку, но и пальцы. Во-вторых, по вечерам маленьким пациентам на специальной тележке привозили небольшие бутылочки с кефиром, в которые добавлялся кленовый сироп – я ждал их, как праздника, и буквально блаженствовал, когда с непередаваемым чавканьем и бульканьем выпивал все это роскошество – мне казалось, что ничего вкуснее и придумать нельзя!
Ну, а самое главное – в больнице работали необычайно красивые медсестры! Вы бы видели, друзья, какая удивительная красавица приходила ко мне ставить горчичники! Это было просто чудо чудное и диво дивное, а не санитарка! Помню, как волнительно она подходила к моей кровати, нежно улыбалась и просила оголить спину. После слова «оголить» я, страшно стесняясь, ложился на живот и поворачивал свою голову в сторону ее нетерпеливо переминавшихся прямо перед моим горящим взором ног!
На ней был белый медицинский халат, наброшенный на голое тело, и сквозь не застегнутую нижнюю пуговицу его мне открывался потрясающий вид на соблазнительные прелести молодой девушки, прикрытые лишь маленьким треугольником прозрачных трусиков…
Прошу понять меня правильно, ребята! Мне было тогда всего двенадцать лет, и подобные картинки доводили меня буквально до изнеможения, до исступленного состояния! Я бы и сейчас, кстати, не отказался бы доверить свой бренный организм ласковому надзору какой-нибудь молоденькой медсестры, а уж тогда это было единственным и самым жгучим моим желанием! Я готов был получить от моей прекрасной феи сотню противных горчичников, даже несмотря на то, что они сильно щипали мне спину, только бы вот так лежать с выпрыгивающим из груди сердцем и, умирая от смущения и вожделения, заглядывать ей под халат!
Поэтому, когда главврач сообщила мне, что я, по счастью, окончательно поправился и скоро буду выписан из больницы, у меня было такое кислое лицо, что она очень удивилась. Наверное, я был самым несчастным ребенком из всех, кто когда-либо шел у нее на поправку.
Глава 41
У тебя еще «женилка» толком не выросла, а все туда же!
Из обращения детдомовской воспитательницы
Поговорим снова о девушках, которые продолжали занимать почти все мои помыслы. С годами интернатские девчонки стали внезапно терять свою былую подростковую угловатость и принялись стремительно округляться, превращаясь в дразнящие воображение сдобные булочки! На уроках физкультуры, куда все должны были приходить в шортах и футболках, мы неожиданно обнаружили, что у многих наших одноклассниц выросли довольно приличные грудки с просвечивающимися через ткань сосками, которые они стыдливо прикрывали руками!
Это произвело среди нас настоящий фурор, мы вдруг поняли, что они стали вполне себе ебабельными отроковицами и рассматривали их уже не как «глупых баб», пригодных лишь для списывания контрольных, а как вожделенные объекты полового влечения! Если раньше мы могли лишь абстрактно послать девчонок по какому-то гипотетическому «херовому адресу», то теперь это выражение приняло совершенно конкретный, предметный характер и нам стало ясно, что приглашать их надо именно на свой, и ни на чей больше! Но как подкатить к этим высокомерным фифам свои еще не оперившиеся яйца? Ведь они на нас, честно говоря, даже не смотрели.
В то время им снились мальчики постарше. Те, что уже во всю дымили сигаретами, бухали алкоголь и могли, при случае, дать по зубам! А что мы? Мы даже в углу прижать девочку не умели, как следует. Ну и, разумеется, ничего кроме презрительного фырканья у одноклассниц своим дурацким поведением не вызывали. Они нас просто не воспринимали в качестве полноценных, так сказать, сексуальных партнеров.
У нас вообще тогда отношения с противоположным полом были довольно напряженные. Я, честно говоря, и не помню, чтобы кто-то из парней гулял с девочкой – это было как-то не принято. Такого чудака просто подняли бы на смех. Помните знаменитое: «Тили-тили-тесто, жених и невеста!» – ну, кому захочется так глупо подставляться, превратившись в объект всеобщих издевательств и насмешек? До какого-то момента мы наших красавиц и не замечали вовсе (так же, как и они нас, впрочем), но тут вдруг с удивлением выяснили, что, девчонки-то – созрели, и даже уже
