Майя Плисецкая. Грация и Вечность - Михаил Александрович Захарчук

Летом 1939 года Майя навестила в Чимкенте находившуюся там на вольном поселении маму и провела с ней 20 дней. И даже успела станцевать в местном театре «Умирающего лебедя». «Мама настояла, чтобы я явилась на публику. «Ты выходишь из формы, будешь бояться зала. Не забывай, ты должна стать хорошей танцовщицей. У тебя есть талант». Какой-то понурый ссыльный играл мне на аккордеоне попурри из балетов Чайковского. Я импровизировала, вставала на пальцы, ломала торс, чередовала арабески».

Пройдут годы, и этот балет Камиля Сен-Санса станет не просто визитной карточкой балерины Плисецкой. Ее исполнение признают лучшим за всю 125-летнюю историю танцевального шедевра. И все же сама она считала лучшим и главным в своей жизни другой балет, правда, тоже связанный с лебедем – «Лебединое озеро» Чайковского. Плисецкая станцевала его многим более восьмисот раз. И на сцене исполняла тридцать лет. Хвала Господу Богу, автор сих строк тот балет видел. И не единожды видел. Видел руки-крылья балерины, словно движущиеся волны. И еще это чудо видели счастливцы Москвы, Нью-Йорка, Харькова, Парижа, Ленинграда, Буэнос-Айреса, Минска, Хельсинки, Киева, Лондона, Одессы, Милана, Риги, Вашингтона, Уфы, Рима, Софии, Токио, Ванкувера, Мюнхена, Тбилиси, Баку, Еревана, Монреаля, Кельна, Варшавы, Лос-Анджелеса, Сиднея, Мельбурна, Филадельфии, Будапешта, Каира, Мехико, Сан-Франциско, Сиэтла, Берлина, Детройта, Праги, Белграда, Питсбурга, Ташкента, Чикаго, Казани, Торонто, Осаки, Бухареста, Лимы, Пекина… Только в Большом театре Плисецкая танцевала три версии, три постановки «Лебединого озера» в редакциях Бурмейстера, Березова, Чабукиани.

Мама вернулась из заточения в апреле 1941 года. А 21 июня того же года состоялся выпуск в балетной школе, в которой весьма успешно училась Майя Плисецкая. На торжественном концерте в честь этого события она танцевала «Экспромт» П. И. Чайковского в постановке Леонида Якобсона. Партнерами-сатирами Майи-нимфы были Глеб Евдокимов и, конечно же, славный, безотказный Леня Швачкин. Сейчас невозможно себе представить, чем явился для юношей тот выпускной «Экспромт», но что касается девушки Майи, то многие годы спустя она признается: «В «Экспромте» Якобсона я впервые полно вкусила и расположенность публики, и радость успеха, пьянящий рокот аплодирующих ладоней, и азарт первопрочтения, но и вняла в некоторых глазах недобрые прищуры зависти. Со всем этим я потом прошла всю свою жизнь. Теперь, из дали прожитых лет, я вижу, что тот памятный предвоенный вечер на сцене филиала Большого нес для меня особое значение. В тот день я шагнула из робкого балетного детства в самостоятельную, взрослую, рисковую, но прекрасную профессиональную балетную жизнь». Подобных знаковых событий в жизни балерины случалось великое множество. Она их помнила, к ним возвращалась не только в своей книге. Что, кроме всего прочего, свидетельствует о главном. Майя Михайловна с молодости выстраивала свою творческую балетную судьбу, не перепоручая этой главной заботы никому: ни родным, ни близким, ни учителям. Сама ее всегда определяла, как тот ваятель, что из каменной глыбы собственноручно высекает скульптурный шедевр.

А на следующий день началась Великая Отечественная война. Майя Михайловна очень хорошо и прочно ее запомнила, опять-таки с потрясающими подробностями, которые густо разбросаны в главе 11-й ее книги. Главка так и называется «Война». Да и просто в бытовых разговорах балерина часто возвращалась в ту лихую годину, с невероятными трудностями и нечеловеческими испытаниями. «Путешествие поездом и житье в Свердловске были сплошными мытарствами. Но так мучилась вся страна, и я не ропщу». Это цитата из книги. А в быту могла, намазывая маслом бутерброд, обронить: «Знаете, Мишенька, в войну черный хлеб был много вкуснее нынешнего белого. Впрочем, – добавляла она, – чернушку я всегда любила». Или вдруг вспоминала, совершенно неожиданно, как бы ни с того ни с сего: «Война для меня – это, прежде всего, холод. А голод уже потом».

Война отпечаталась в памяти Плисецкой и еще по одной чрезвычайно важной причине, для кого-то наверняка малозначащей, но для нее во многом судьбоносной. Дело в том, что ровно год – с пятнадцати с половиной до шестнадцати с половиной лет – она совершенно не занималась балетом. Вспоминала: «Я в очередях простояла, а не у станка». Но поскольку в том возрасте уже основательно, почти до фанатизма, прониклась балетом, то и отлично понимала: еще полгода, не говоря о большем сроке, и с танцем на серьезной сцене можно распрощаться навсегда. Против физиологии не попрешь. Поэтому и заявила маме: «Я еду в Москву!» Та ужаснулась: «Доченька, но ведь тебя же на первой большой станции патруль арестует!» – «Пусть лучше арестуют и на фронт отправят, чем здесь сидеть и наблюдать, как в бревно превращаюсь!»

И многие годы спустя Майя Михайловна не могла сама для себя объяснить, откуда у нее взялось столько решимости на ту дерзновенную поездку в столицу, куда и попасть-то было невозможно без пропуска. Говорила, что, видать, Провидение ее вело, не иначе. И еще очень добрыми и благодарными словами вспоминала выдающегося советского шахматиста Рохлина – мужа балерины Валентины Лопухиной. Говорила, если бы не славный Яков Герасимович, она и билета в Москву не смогла бы купить. Ей бы его просто не продали. А так успела еще пару месяцев позаниматься у педагога Марии Михайловны Леонтьевой и во всеоружии выйти на выпускной экзамен в Московском хореографическом училище. Сдала его с блеском и была зачислена в Большой театр. Свершилось главное событие, определившее всю последующую жизнь Плисецкой. Однажды она сказала мне: «Вот сколько вам, Мишенька, захочется писать обо мне, столько раз и повторяйте мои слова о том, что сцена Большого театра – лучшая в мире. А, пожалуй что, и во всей галактике…»

Галактика Большого театра

…Без малого полвека я регулярно отмечаю в СМИ дни рождения Майи Михайловны и Родиона Константиновича. Нынешний год не стал исключением. Помимо всего прочего, именно 20 ноября, ровно за год до столетнего юбилея балерины, я начал писать эти заметки. Но сейчас не об этом, а о том, что на мои публикации о жизни и творчестве выдающихся деятелей отечественной культуры, как уже говорилось, всегда приходит великое множество откликов. Нынче их только в «Одноклассниках» и во «ВКонтакте» за месяц набралось 13 803. Подчеркиваю – за месяц. Обычно за такое время приходит пара тройка тысяч откликов. Когда рукопись будет готова, численность отзывов, уверен, увеличится кратно. И это несмотря на то, что мой личный блог весьма специфический. У меня объемные и предельно персонифицированные тексты. Грубо говоря,