Письма. Том первый - Томас Клейтон Вулф
Он не хотел возвращаться.
В Эшвилле в то время, я думаю, газеты действительно считали «Взгляни на дом свой, Ангел» своего рода историей города и не рассматривали ее как классическую литературу, но теперь, я думаю, они видят ее в правильном свете.
Миссис Вулф рассказывает о последнем визите Тома в Эшвилл
Последний раз Том приезжал в Эшвилл в 1937 году. Он приехал 6 мая, думаю, на десять или двенадцать дней, и у него был прекрасный визит. Он казался таким счастливым и довольным. Во время своего визита он решил, что хотел бы иметь домик в горах.
Он нашел очень хорошую хижину в лесу примерно в пятидесяти милях от Эшвилла, между рекой и Отинской правительственной больницей, в лесу, очень тихое место. Он мог бы спокойно жить там. Но это было слишком близко к Эшвиллу. Многие узнали, что он живёт там. Он не мог держать это в секрете, и ему не было покоя. Молодые люди, казалось, боготворили Тома. Люди, которых он, конечно, никогда не знал, но они восхищались им и не понимали, что ему нужен отдых, не давали ему покоя ни днем, ни ночью. Среди тех, кто навещал его, были: Фрэнсис Рейнольдс, Марджори Пирсон, Макс Уитсон, Лилиан Уивер, Тейлор Бледсоу, Роберт Банн, Чарли Уэсталл и его жена Брауни, и другие.
Он арендовал эту хижину на июль и август и жил в нем. Он намеревался сделать довольно много работы, писать и немного отдохнуть. Но он мало что успел сделать и совсем не отдохнул. Том не запирал хижину, у него был холодильник, и в этом холодильнике он хранил запас продуктов и пива. Вечером он приезжал в город, ужинал, возвращался в хижину около часа дня и обнаруживал, что она заполнена молодыми людьми, танцующими под граммофон. Они танцевали под музыку и оставались там всю ночь, выпили все его пиво, и говорили ему: «О, мы останемся и приготовим вам завтрак».
Том снял хижину на июль и август и заплатил за оба месяца, но в последнюю неделю его вообще не было в хижине… Он отправился в отель «Бэттери Парк» и никому не сообщил о своем местонахождении. Он поехал туда, чтобы отдохнуть перед тем, как вернуться первого сентября в Нью-Йорк, и уехал второго сентября.
На обратном пути он проехал через Виргинию, Теннесси и Виргинию. Он привез или отправил, примерно в то время когда приехал в июле, большой деревянный ящик с рукописями, доставленный экспрессом и застрахованный… Стоимость экспресса – я заплатил за него – составила 11,28 доллара, и я подумал, что это его сейф, и спросил его, собирается ли он им пользоваться.
Но он так и не открыл эту коробку, а 19 сентября он отправил телеграмму, позвонил мне и сказал, что отправит эту коробку обратно в Нью-Йорк по своему адресу. Он отказывался от своей квартиры на Первой Авеню, 865. И я отправил ее в тот же день и написал ему открытку.
В своем романе «О Времени и о Реке» Томас Вулф говорил, что пытался изобразить поиск человеком своего духовного отца, приключение молодого человека, ищущего опору для своей веры.
Мать ему искать не пришлось. Она всегда была с ним, он постоянно думал о ней. В письмах он подробно описывал ей свою жизнь, и в ответ ее письма к нему были столь же объемны, как и его к ней.
Миссис Вулф имела большое влияние на Тома. Он хотел, чтобы она верила в него, сочувствовала его амбициям как художника. Она полностью отвечала ему и поддерживала его в самых трудных ситуациях, финансовых и духовных. Она придавала ему силы. Он говорил, что она как сила природы, у неё героический характер.
В этом сравнении он был прав. Миссис Вулф всегда была бесстрашна, она побеждала беды, которые могли бы уничтожить слабых. Пламя ее жизни горело ровно и цельно. Внимательная как к материальной стороне жизни, так и к духовной, она шла вперед, уверенная в своих силах. В возрасте восьмидесяти двух лет она вместе со своей дочерью вложила деньги в большой дом и участок в Вашингтоне, округ Колумбия. В доказательство мудрости своего поступка она процитировала мне отрывок из притч:
«Она присматривается к полю и покупает его;
Плодами своих рук она разводит виноградник…
Она внимательно следит за порядком в своем доме,
И не ест хлеба праздности.
Ее дети восстают и называют ее благословенной…»
Затем она добавила, что уверена в правильности своего вложения. Ее инициатива и смелость сравнялись с инициативой и смелостью пионеров, которые рано приехали в Америку, покорили ее просторы и сделали из нее дом.
Ее сын Том, земной, чувственный, принимающий жизнь на любых условиях, лишь бы насытить свой аппетит красотой, боялся только тех врагов – болезни, безумия, смерти, – которые могли помешать ему достичь своей великой цели.
Когда летом 1938 года болезнь сразила его в Сиэтле, Тому и остальным членам семьи потребовалось объединить усилия, чтобы не позволить семидесятивосьмилетней матери в одиночку отправиться к нему через весь континент. Наконец, получив информацию о том, что Тома отправили в больницу Джона Хопкинса, она не стала больше сидеть сложа руки, а отправилась из Эшвилла в Чикаго и встретила поезд, который доставил Тома, его сестру Мейбл и медсестру на восток. Во время этого последнего путешествия Тома миссис Вулф кормила его фруктами, которые она вырастила в Доме Старого Кентукки в Эшвилле.
В больнице она не теряла надежды и оставалась с Томом все возможные минуты. Когда через несколько дней туберкулез принес смерть ее сыну, она была огорчена тем, что ей не дали подержать его за руку в конце его жизни.
«Медсестра не позвала меня, пока он не скончался, – сказала она. – Я всегда была рядом с другими членами семьи, с детьми, когда они испускали последний вздох; фактически, я держала их за руки до последнего».
Поначалу глубоко удрученная смертью Тома, она нашла старых друзей и вновь стала интересоваться его делами. С тех пор ее жизнь стала богаче и достойнее благодаря постоянно растущему признанию гениальности ее ребенка, Тома, так трагически оборвавшейся на середине пути.
16 февраля 1940 года миссис
