Курьер. Реальная история человека, которого всегда ждут, но редко замечают - Ху Аньянь
7. Мои работы с шестнадцатой по девятнадцатую
Я знал, что в его глазах предстаю давним сослуживцем, заслуживающим доверия, старым другом; неважно, насколько различаются наши ценности, он полагал, что может на меня рассчитывать, и опасаться нечего. На самом деле ему следовало опасаться тех, кто обладал схожей с ним системой ценностей.
Главред давно ушел из медиаиндустрии, вместе с партнером они вложились в завод по производству камер заднего вида для автомобилей, и главред там был миноритарным акционером, то есть, по сути, ничего не контролировал. Но себестоимость рабочей силы росла, конкуренция становилась ожесточеннее. Чем дальше, тем тяжелее приходилось заводу, и он с другим миноритарием начали искать новые возможности. В этот раз, открывая интернет-магазин, он привлек к делу не только меня, но и еще одну нашу бывшую коллегу, с которой начал встречаться. До того как я вернулся в Гуанчжоу, они и словом об этом не обмолвились. Теперь главред стал мажоритарным акционером, а мы с той коллегой – миноритариями. Десять лет спустя мы трое снова начали работать вместе, и это стало шестнадцатой работой. В этот раз сотрудничество продержалось год и шесть месяцев. Хотя вообще-то не прошло и года, как я захотел уйти, просто было неловко ставить палки в колеса хорошим знакомым, и одно время я продолжил что-то делать, а под конец работал спустя рукава, не скрываясь.
Поначалу жил в общежитии для рабочих на заводе, где мой главред был акционером, в комнате на восемь человек нас разместилось двое. Иногда его фабрика не справлялась с объемами производства, и мы выходили на линию помогать. Главред увлекся подкастом для предпринимателей, вел его Ло Чжэньюй[117], а сам подкаст назывался «Логическое мышление» и был очень популярен. Он горячо советовал мне послушать этого человека. Я послушал разок, только услышанное мне не просто не понравилось, но и вызвало некоторое отвращение. Главред говорил, что Ло Чжэньюй занимается просвещением, и раз уж я подвизаюсь в писательстве, нужно следить за его деятельностью. Я ответил, что это маркетинг, а вовсе не просвещение, он самый что ни на есть бизнесмен. На это главред возразил: Ло Чжэньюй тоже продает книги, а значит, рыцарь просвещения. И рассказал, как именно Ло Чжэньюй продает книги: не сообщает покупателям заранее, что за книги те приобретают, берет полную стоимость посылки, и только когда люди ее получают, они узнают, за что заплатили. Обстряпав дело подобным образом, за раз он мог продать двадцать-тридцать тысяч экземпляров исторических книг, совершенно не пользующихся спросом, притом без скидки. Его подход меня изумил, однако восхищения не вызвал. Мне кажется, большинство покупателей эти книги даже не откроют, и мотивы к покупке вызывают большие вопросы. Но главред боготворил Ло Чжэньюя и начал все больше его напоминать манерой речи. Прежде, когда я жил в Юньнани, то знать не знал этого человека и не мог разглядеть изменений. Мне-то казалось, он пылал энтузиазмом и уверенностью в собственных силах, потому что ухватился за отличную возможность.
Еще он подсовывал мне бестселлеры о ведении бизнеса и стартапах, которые скупал пачками. Некоторые я прочитал: зарубежные авторы писали сносно, а вот отечественные – просто отвратительно. Главред же искренне полагал, что они могут мне пригодиться в писательском мастерстве, ведь все сущее в мире подчиняется единым принципам. Он говорил, что, раз я пишу столько лет и до сих пор не добился успеха, следует задуматься, что я делаю не так. Говорил-то верно, но я хорошо понимал, что именно главред подразумевает под успехом. И задуматься следовало вовсе не о том, на что он намекал. Как-то раз мы разговорились, и он обронил невзначай, что я слишком чувствителен. Я тут же его поправил, что я человек рациональный, по крайней мере, рациональнее многих в нашем обществе. Главред не воспринял мои слова всерьез, взглянул с усмешкой, показывая всем своим видом, что на самом деле обо мне думает. Я мигом сообразил, что рациональность он смешивает с прагматизмом (без всякого отрицательного подтекста). Он-то считал, что если человек в своих делах не руководствуется выгодой, значит, поступает нерационально. Я вспомнил, что десять с лишним лет назад, когда нам обоим было чуть за двадцать, подобных разногласий и расхождений во мнениях не возникало. И все же он считал меня другом, всегда был щедр. Хоть его финансовое положение тоже было не особо устойчивым, он по-прежнему во многом мне помогал. Я знал, что в его глазах предстаю давним сослуживцем, заслуживающим доверия, старым другом; неважно, насколько различаются наши ценности, он полагал, что может на меня рассчитывать и опасаться нечего. На самом деле ему следовало опасаться тех, кто обладал схожей с ним системой ценностей.
Главред откровенно признался, что хочет не просто открыть интернет-магазин, а создать собственный бренд, чья миссия – просвещение; магазин – это лишь начало нашего пути. Но поскольку он упоминал, что Ло Чжэньюй тоже занимается просвещением, мне его план не очень пришелся по душе. Сперва мы зарегистрировали компанию, затем открыли корпоративный магазин на Taobao под названием нашей фирмы. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю: между корпоративным и частным магазинами никакой разницы нет. Но тогда Tmall приостановил прием заявок в выбранной нами категории товаров. К тому же открытие магазина там требовало немалых вложений, и мы осмотрительно решили начать с низов, мало-помалу набираясь опыта
