Одна маленькая жизнь. В поисках следов - Маттиас Клингенберг
Населённые пункты, взятые во время продвижения по Франции, отделяются друг от друга двумя косыми чертами – //. Почти по-модернистски, в экспрессионистском духе. Во всяком случае, скорость пяти восклицательных знаков не ослабевает: Музон // Стене // Верден // Сен-Миель // Нанси. С этим у меня ровно одна ассоциация: стаккато // шквальный огонь. Я чувствую мелкую дрожь. Среди документов Карла есть пожелтевшая картонная карточка формата А6 или вроде того, она подписана от руки: «Маршрут продвижения 71-й дивизии во Франции». Слева – карта региона между Люксембургом, Верденом и Нанси с проходящим по ней маршрутом, справа – текст, напечатанный типичной для того времени фрактурой. Он начинается с обращения «Солдаты!», а заканчивается фразой «Да здравствует фюрер!» за подписью командира дивизии Карла Вайсенбергера. Снова ощущается эйфория. «Вы штурмовали панцерверк[11] 505 и взяли 311-ю высоту. Вы стали первым немецким подразделением, прорвавшим саму линию Мажино». Дивизию окрестили «везучей», её символом был четырёхлистный клевер. Но не позднее Сталинграда везение закончилось. Если, конечно, можно назвать везением 90 убитых, 446 раненых и 17 пропавших без вести при штурме упомянутого панцерверка.
Далее Карл рассказывает о квартирах, на которых он жил. Впрочем, «рассказывает» звучит громко – он их перечисляет. Как человек, родившийся после войны, я понятия не имел, что солдат, отправляющихся, так сказать, в служебные поездки, нередко размещали частным порядком и подселяли в семьи – «расквартировали», как пишет Карл. Во всяком случае, на это указывают записи: «я жил у семьи Штоффель […] в Мамере, снова в Люксенбурге с 8 по 10.10.1940 и снова на частной квартире». Затем он проводит некоторое время в саксонском Лаусснице, у семьи Бергман, и это последняя квартира, внесённая в список. Общение с Бергманами, по всей видимости, оказалось довольно продолжительным. В наследстве Карла я нашёл переписку с ними, продолжавшуюся вплоть до конца шестидесятых.
После Саксонии и Бергманов Карл Крюгер отправляется в долгий путь на восток. Сначала поездом, затем пешком, время от времени грузовиками через южную Польшу в направлении сегодняшней границы с Украиной. Я ищу в Гугл-картах названия городов из отчёта и рассчитываю расстояния. Некоторых дорог тогда, по всей видимости, не существовало, несколько городов мне приходится исключить, поскольку я просто не могу их найти. Так или иначе, от Пульсница, последней точки на немецкой земле, до Киева около 1700 километров. Путь проходил через Вроцлав, Катовице, Краков, Жешув – здесь я запинаюсь, осознав, что Жешув расположен совсем рядом с Люблином, городом, где выросла мама моей дочери и где я сам неоднократно бывал. Оттуда, минуя Любачув, Карл двигался в сторону границы с тогдашним Советским Союзом. 18 июля 1941 года он достиг Житомира, расположенного в 120 километрах к западу от Киева. В этот же день в трёхсоттысячном городе свой штаб развернула печально известная айнзацгруппа «С». Айнзацгруппы полиции безопасности и СД[12] были идеологически подготовленными спецподразделениями, которые использовались для убийства евреев, коммунистов, рома и синти, людей с психическими расстройствами и других неугодных групп населения. Методы этих подразделений были настолько чудовищными, что офицер генерального штаба и действующего 51-го армейского корпуса Роберт Бернардис присоединился к операции «Валькирия». Он был казнён в Плётцензее в августе 1944-го за участие в покушении на Гитлера. Говорят, что три грузовика группы въехали в город вслед за танками вермахта. Вскоре после этого все житомирские евреи были убиты. Можно ли, будучи солдатом вермахта, войти в Житомир 18 июля и ничего не заметить? Можно ли прожить жизнь, открыть парикмахерскую, вырастить двух дочерей, быть хорошим дедом, ни словом не обмолвившись об этом? Или он говорил? С женой Тони? Вряд ли. Во всяком случае, мне он ничего не хотел рассказывать, вернее, почти ничего.
Войска вермахта. Наступление на Сталинград
Город-герой
Позиционная война под Киевом с 07.08 по 24.08.1941.
Карл Крюгер. Военный отчёт, с. 2
Я сижу в центральном парке Гюмри, самого западного армянского города, расположенного прямо на закрытой границе с Турцией, и пишу в своём красном блокноте. С тех пор как я вернулся из Украины, прошло почти две недели. Там, в панельном здании гостиницы советских времён, мы с Еленой, моей коллегой, проводили семинар по устной истории и переосмыслению прошлого, а свободную субботу я использовал для собственных изысканий.
В 8:30 у двенадцатиэтажного панельного дома, где живёт Елена, мы встречаемся с Алексеем. Вообще-то, встречать нас должен был Павел. С обоими я познакомился на семинаре. Они историки-любители, занимаются историей оккупации Киева во время Второй мировой войны. К сожалению, занимаются довольно некритично: на экскурсии для участников семинара они произвели впечатление людей, интересующихся только военной стороной дела. Вместе мы осмотрели защитную стену, которую Советы возвели вокруг города в двадцатых годах, чтобы отразить возможное польское вторжение. Однако эти укрепления, состоящие из сотен бункеров (по-русски называемых дотами, или долговременными огневыми точками) на четырёх человек, впервые использовались в 1941-м против немцев. Кроме того, мы посетили могилу неизвестного советского солдата, которую Павел и его друзья нашли на обочине дороги на выезде из города.
Обычное захоронение постепенно превратилось в колоритный мемориал. Когда тело солдата обнаружили, заинтересованные происходящим, на место пришли жители расположенных через дорогу дач. Между ними и группой Павла случился диалог. После один из дачников окружил могилу каменным кольцом, другой поставил памятник, на нём появилась надпись, рядом – цветы и тенистые деревья, жители стали заботиться о могиле и заниматься историей найденного солдата.
Земля на западной окраине Киева до сих пор хранит бесчисленные останки ненайденных и неопознанных солдат как с немецкой, так и с советской стороны. Исследуя систему дотов, Павел и его группа почти каждый месяц находят новые останки. О немцах они сообщают в Союз по уходу за воинскими захоронениями, который перезахоранивает солдат на одном из крупных немецких кладбищ в окрестностях Киева. Иногда приезжают родственники, чтобы семьдесят лет спустя поприсутствовать на запоздалом погребении, но всё чаще не приходит никто. После могилы неизвестного солдата мы осматриваем ещё несколько дотов, наполовину утопленных в землю.
Четверо обстреливали приближающихся фашистов через узкие щели из пулемётов с водяным охлаждением. Пятый управлял перископом в центре бетонного куба площадью 20 квадратных метров. Целиться самим было невозможно, и наводчик (возможно, даже наводчица!) отдавал приказ, какой из четырёх пулемётов должен стрелять. Немцы захватывали доты через их единственное слабое место
