Король пиратов. Удивительная история Генри Эвери и зарождение Золотого века пиратства - Шон Кингсли

За годы учебы в академии Мортона в 1676–1680 годах Даниель Фо проникся устойчивой ненавистью к правящей элите. Подросток стал ершистым. Чего бы он ни достиг, ему не светило попадание в сильные мира сего. Когда Фо начал заявлять о себе в литературе, критики отпускали обидные шуточки по поводу его плохой латинской грамматики. Писатель-сатирик и автор политических эссе Джонатан Свифт назвал Даниеля «неграмотным». Фо ответил, что предпочитает быть человеком, умудренным опытом, а не «ученым дураком». Ситуация сильно давила на Даниеля. Он мечтал стать героем, святым или правой рукой какого-нибудь великого деятеля.

Благодаря юношеским пробам пера и библиотеке академии Мортона (хотя она оставляла желать лучшего по сравнению с собраниями Оксфорда и Кембриджа) Фо стал любителем библиотек, запойным читателем книг, а позднее – жадным их приобретателем. Даниель чурался религиозной литературы пуритан. Оливер Кромвель и поэт Джон Мильтон его не впечатляли. Героями Фо были путешественник сэр Фрэнсис Дрейк и король Швеции Густав II Адольф, превративший свою страну в европейскую сверхдержаву[75]. Юноша погрузился в рассказы о путешествиях и утверждал, что изучил все истории, изданные на английском языке. Библиотеки сыграют важную роль в будущей тайной жизни писателя.

Если бы его отец настоял на своем, то после обучения на священника юный Даниель вступил бы в ряды клира. Но религиозный кризис разрушил эти надежды. Переломный исторический момент вдохновил Фо на смену цели. Во время каникул Даниеля в обществе кипели яростные споры по поводу «Папистского заговора» – якобы существовавшего в 1678 году плана иезуитов убить короля Карла II и сделать правителем его брата-католика Якова[76]. В 1681 году Карл II распустил парламент, пытаясь не допустить Якова к трону. Бурная общественная жизнь перевесила для Даниеля Фо унылую карьеру священнослужителя.

Фо озаботился приобретением навыков выживания. Он учился драться, чтобы защищать себя. Литератор, который намеревался торговать вином и бренди, начал зависать в тавернах, развивая тонкий вкус, и смотреть пьесы в театре. «Легионы сильных похотей внутри» (как выразился сам Фо) усилили ощущение, что церковь – не его призвание. Позже он описывал, как во сне «дьявол соблазнял [его] женщинами, прекрасными дамами в постели с ним, а также дамами его знакомых, которые предлагали ему свои услуги», и «для него, человека добродетельного и нравственного, это стало самым большим сюрпризом, который только можно вообразить». Даниель никогда не забывал об этих страстях, «роковых и презренных желаниях, которые рвались из снов наружу слишком сомнительным огнем»[77].

За несколько недель до своего девятнадцатилетия, все еще учась в академии Мортона, Даниель Фо, похоже, поддался жажде странствий. Не получив одобрения отца и, возможно, заручившись поддержкой одного богатого соученика, юноша отправился в путешествие по Европе. Как он позже напишет, «джентльмену всегда следует повидать мир, прежде чем ограничить себя какой-либо его частью»[78].

К зиме 1679/80 года трехлетнее обучение в академии подошло к концу. Даниелю Фо – чересчур умному диссентеру и аутсайдеру, который хотел доказать, что мир ошибается, – теперь требовалось зарабатывать на жизнь. Как бы он ни изображал из себя мудреца – отрешенного, критичного и радостного созерцателя общества, – он хорошо понимал, что семья Фо не относится к благородным джентльменам. В силу рождения Даниель ненавидел «идолопоклонников, поклоняющихся гербам и атрибутам успеха и оценивающих людей по геральдическим украшениям их домов»[79], тем более что втайне ощущал, что эта предвзятость скажется на его собственной судьбе.

Затяжная обида на правящую элиту, осложненная мечтаниями о славе, привела юношу к блестящей и неожиданной карьере. Однако все началось с тяжелой работы. Мечтателю Даниелю Фо предстояло стать настоящим торговцем – подобно отцу и дяде. Приключения и опасности откладывались.

Глава 4

Выбор пиратского поприща

Сделав море своим домом, Генри Эвери отправился на поиски приключений – проявляя при этом такую любовь к опасностям, что друзья подозревали, что он сознательно ищет смерти. Его поведение было разгульным, дерзким и нечестивым. По воспоминаниям самого Эвери, в те годы

я совершенно не годился, чтобы мне вверяли свободу, ибо был настолько готов к любым злодеяниям, насколько может быть готов молодой парень, у которого в голове не найдется ни одной вложенной твердой мысли. Как вы слышали, образования я не получил; и все жизненные перипетии, через которые я прошел, полнились опасностями и отчаянными обстоятельствами; но я был так молод или так глуп, что избежал связанных с ними горестей и тревог – поскольку не понимал их направленности и последствий[80].

Послужив на 64-пушечном военном корабле Rupert и 90-пушечном Albemarle, а также, возможно, на кораблях Королевского военно-морского флота Resolution и Edgar, Эвери отправился в Вест-Индию на корабле HMS[81] Nonsuch, чтобы охранять английские плантации от нападений испанцев[82]. Самый порочный город мира – логово пиратов Порт-Ройал на Ямайке – вскружил голову буйному молодому человеку. Неуемный Эвери пересел на буканьерское судно в своем «стремлении к грабежу»[83]. Он вернулся в порт с испанскими золотыми и серебряными слитками, которые убедили его поставить свою жизнь на кон и стать пиратом.

К этим годам относится одно из редких описаний Генри Эвери. Утверждалось, что он «толст, имеет беспечный жизнерадостный характер», чрезвычайно одарен в математике и искусстве навигации. В повседневной жизни он придерживался «многих принципов морали». Эвери проявлял «сильную природную рассудительность» и обладал «искусством завоевывать расположение моряков». Что касается темперамента, то Генри обычно был «отважен и благодушен, если его не провоцировали, но при этом дерзок, неспокоен и злопамятен до последней степени, если его обманывали»[84]. Не тот человек, с которым хотелось бы пересечься.

Так началась «жизнь странника». В заливе Кампече у берегов Мексики Эвери начал строить планы, как заполучить хороший корабль и распорядиться своим состоянием. До сих пор он атаковал исключительно испанские суда и никогда не нападал на англичан или голландских союзников. Все изменилось, когда Эвери перебрался на английский корабль, оказавшийся «на службе у дьявола», и вынужденно присоединился к «войне со всем человечеством»[85].

Его домом стал 16-пушечный пиратский корабль, которым командовал капитан Красная Рука, прозванный так за кровь, которую он охотно пускал кулаками; на нем плавали «сто шестьдесят крепких парней, таких смелых и ожесточенных, каких я никогда не встречал ни при каких обстоятельствах»[86]. От Кубы до Подветренных островов, от Санто-Доминго до Флориды и Бразилии авантюристы не брезговали в еде ничем,