Кино Ларса фон Триера. Пророческий голос - Ребекка Вер Стратен-МакСпарран
Ожидается, что немецкие солдаты застрелятся в темноте, один за другим. Лео пытается покончить жизнь самоубийством. Необъяснимо, но пистолет не стреляет. Спасенный, он снимает очки, смотрит прямо на зрителя, предлагает ему пистолет, затем забирает его. Он поднимает глаза, словно к небесам, в то время как голос за кадром цитирует Откровение Иоанна Богослова 1:7: «Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око». Christus eleison («Христос, помилуй»), – повторяют вновь и вновь потусторонние голоса. Под звуки хоровой музыки мимо проплывает тело, перевернутое вверх тормашками и охваченное огнем. Это первое появление музыкальной темы Лео, которая сопровождает его на протяжении всего фильма. Незамеченный Лео сбегает к двери, замирает, наблюдая, как в ночи взрывается фейерверк, а затем выскальзывает под прохладный очищающий дождь.
Второй акт происходит на вечеринке в саду у Эстер, окрашенной в жуткий желтый цвет на фоне густых теней. В течение 2 минут и 19 секунд в темноте неистово дует ветер, сотрясая фонари, окна, занавески и люстру, но никто не появляется. Ветер часто и стратегически повторяется в этом акте, сопровождая символы, которые намекают на присутствие Святого Духа в виде дыхания, ruach.
Слабым голосом за кадром поется а капелла версия Somewhere over the Rainbow из «Волшебника страны Оз». Лео обнаруживает Эстер, развлекающую солдат союзников на зловещей вечеринке в саду, на фоне густых теней, тускло освещенных желтым светом. Ветер опрокидывает бокал с вином, разбивая его, – характерный образ, использованный Тарковским в «Сталкере», «Зеркале» и «Жертвоприношении». Эстер в объятиях чернокожего солдата. Внезапно она видит Лео, наблюдающего за ней из тени сквозь свои разбитые очки. Она прощается с солдатом и гневно обвиняет Лео в том, что тот принимал участие в издевательстве над маленьким мальчиком из Сопротивления, которому выкололи глаза. Лео отвечает, что это были эсэсовцы, но Эстер заявляет: «Я знаю, что ты там был. Разве ты не видишь, что на тебе тоже лежит ответственность… Тебе все равно, что ты видишь. Тебя можно использовать. Что это за мораль такая?» Она никак не поясняет, откуда знает об этом и почему так уверена, что он действительно там был. Его ответное молчание возвращает ей этот вопрос. Слепота и зрение неоднократно фигурируют в фильме, являясь его повествовательным и символическим фундаментом.
Ветер дует непрерывно, громко, и хрустальная люстра раскачивается и звенит, как колокольчик, когда Лео евхаристически держит в руках разбитый бокал для вина. Улавливая свет, тот взрывается в видение астронавта, парящего между небесами и землей, удерживаемого одним тросом, и сопровождается музыкальным рефреном Лео: Christe eleison. Видение исчезает, когда Эстер начинает петь низким хриплым голосом сквозь зажатую в зубах сигарету: «Потому что участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти» (Еккл 3:19) [1]. Напряженность общения раскрывает духовный конфликт между ними. Оконные «жалюзи» частично скрывают их в тени, когда Эстер прикрывает глаза Лео рукой, говоря: «Ты меня не видишь». Она называет место, где он может спрятаться. Он едет с ней в ночь, но не подает никаких признаков веры в то, что она намеревается его спасти.
В третьем акте они приезжают в лес, названный Бэдли «Гефсиманией Лео». Все окрашено в таинственный зеленый цвет. Выйдя из машины, Лео вынужден обойти деревянный электрический столб, явно имеющий форму креста (образ, используемый Тарковским как в «Зеркале», так и в «Сталкере»). В прохладной зелени утра он разговаривает с птицами, вспоминает свое детство и представляет белую птицу, которая появилась в самом начале. Он умиротворен. Внезапно бойцы датского Сопротивления нападают на него из засады и привязывают к дереву чем-то, похожим на терновый венец. Иудино предательство Эстер становится очевидным, когда она приближается к Лео с заостренной палкой. «Не смотри на меня», – говорит она. Это последние слова фильма. Она выкалывает ему палкой глаза. Лео не вскрикивает. Во время казни Эстер уходит, безуспешно пытаясь вытереть кровь с рук белым платком. Символ чистоты и греха, платок остается белым, потому что кровь, запятнавшую ее руки, невозможно стереть. Она повязывает платок вокруг головы и возвращается к машине.
Затем мы видим Лео в одиночестве, стоящим на коленях, чудесным образом освобожденным и без следов крови, рядом с упавшим деревом – воскрешение и отсылка скорее к Библии, нежели чем к «Слову» Дрейера. Он воздевает руки к небу и издает долгий, полный муки крик, в котором слышны слова Иисуса на кресте: «Боже мой! Боже мой! Для чего Ты оставил меня?» (Псалом 22).
Сцена сменяется белой птицей на вершине дерева; в один момент крайняя жестокость человеческого наказания и Божья благодать встречаются, и Лео начинает возноситься. С поднятым лицом он медленно поднимается между деревьями, и слышимый звук его дыхания в последний раз сопровождается священным хором, Christe eleison, звучащим до самого конца фильма. Вместе с ним возвышается и зритель, пока оба не поднимаются над верхушками деревьев и над восходом солнца. На самой вершине своего восхождения Лео поворачивается к нам, подняв лицо, сопровождаемый шумом налетающего ветра.
Кадр затемняется, и далее мы видим крупный план деловито копошащихся внизу на земле незрячих кротов – жизнь продолжается даже в месте, где произошло воскрешение, как будто ничего не случилось. Музыка продолжает играть, а камера медленно возвращается к машине. Средний план показывает путь, отмеченный крестами / электрическими столбами, указывающий на выход с Голгофы Лео. Камера останавливается возле машины у первого креста. Внутри Эстер смотрит в заднее стекло, на голове у нее повязан все еще безупречно чистый платок – этот крупный план длится целых три минуты. Четыре раза она прямо смотрит на зрителя. Такой прием – «разрушение четвертой стены» посредством прямого зрительного контакта – использовали два главных вдохновителя фон Триера, режиссеры Ингмар Бергман и Карл Теодор Дрейер. Но в данном случае выражение лица Эстер наиболее близко отражает Марту Херлофа и Анну из «Дня гнева» (1943) Дрейера. Действие фильма разворачивается в XVII веке в Дании. Марта Херлофа, обвиненная в колдовстве, ищет помощи у Анны, молодой и красивой жены пастора, но в конечном итоге они обе признаются виновными. Они обе смотрят прямо на зрителя, перекладывая на него моральное бремя (Gallagher, 2007). Первый обвиняющий взгляд Эстер делает точно
