Головастик из инкубатора. Когда-то я дал слово пацана: рассказать всю правду о детском доме - Олег Андреевич Сукаченко
Надо вам сказать, что в детстве я был большим идеалистом, и как всякий идеалист считал, что все люди вокруг устроены приблизительно так же, как и я. То есть, на принципах добра и справедливости. И лишь некоторые несправедливые обстоятельства жизни мешают им проявить свою добрую натуру! Будучи по природе своей существом наивным, я думал, что до сердца любого человека, при желании, можно легко достучаться, и оно с готовностью откликнется на призывы к любви и взаимопониманию, поскольку втайне желает того же!
Боже мой, как же я ошибался! Оказалось, что на свете бывают люди, которым все это вообще до лампочки. А кое-кто так и трясется, чтобы вершить зло! Иногда мне кажется, что это пришельцы с какой-то другой, черной планеты – настолько сильно они отличаются от всех остальных людей! Только представьте: один будет всю жизнь мучиться из-за какого-нибудь, пусть и совершенно незначительного, проступка, а другой льет чужую кровь, как водицу и даже не рефлексирует по этому поводу…
Но я не сдавался. Мне искренне хотелось видеть в окружающих только хорошее, поэтому дурака я представлял умницей, уродину – красавицей, труса – храбрецом, а подлеца – образцом благородства. Совсем уж на худой конец я говорил себе так: «Да, этот парень конченный мудак, но может быть, он умеет хотя бы бутылки зубами открывать»?
Проблема заключалась в том, что в интернате это не работало. Большинство детдомовцев совершенно не хотели оправдывать возлагаемых мною на них надежд и постоянно расстраивали меня своим поведением. То есть, горлышко у бутылки они при необходимости отгрызть еще могли, но на этом вся их польза для общества и заканчивалась. При каждом удобном случае эти сорванцы ударялись во все тяжкие.
Отчего так в жизни нашей устроено? Человек тянется ко злу, потому что оно, как правило, сулит ему краткосрочную выгоду. Зло все время пытается нас купить: искушает то деньгами, то почестями, то черт знает, чем еще. Это, согласитесь, приятно. Кроме того, зло чрезвычайно привлекательно и дает острые, ни с чем не сравнимые эмоции!
А добро, по большей части, скучновато – с ним, как следует, не оторвешься и бабок на нем не срубишь. А еще добро все время почему-то оказывается не в моде – как устаревшее, архаичное понятие. Уж и не знаю, то ли оно само по себе такое отжившее и непрезентабельное, то ли это люди делают его таковым?
И можно было бы, наверное, согласиться с подобным положением вещей, коль скоро оно все так среди людей повелось, но одна беспокойная мысль не дает мне покоя: «А что, если все зло, которое мы делаем или желаем кому-то, потом оборачивается против нас? Не мы ли являемся источниками своих проблем и несчастий?».
А между тем, я как-то уже с рождения интуитивно знал, что не бывает исключительно плохих или только хороших людей. Как нет постоянно злых или всегда добрых, каждодневно умных или все время глупых. Человек, как вода, меняется ежесекундно и в каждой конкретной ситуации проявляет себя по-разному.
Сегодня он, условно говоря, стукнул топором старуху процентщицу, а завтра, как Христос, воскрес для новой и праведной жизни! Закоренелый убийца при определенном раскладе может спасти ребенка, а общепризнанный герой попасться на воровстве. В человеке много хорошего заложено, но и говна в нем тоже немало! И кто его знает, какой своей стороной он повернется к тебе в следующую секунду?
Случалось ли, к примеру, вам наблюдать, как кардинально иногда меняются окружающие нас вещи или предметы в течение всего лишь одного дня? Ночью они предстают нам в довольно-таки мрачном виде, а поутру становятся вполне себе приятными для глаз. И наоборот, то, что кажется при свете дня чем-то лучезарным и прекрасным, с наступлением темноты вдруг превращается в нечто скорбное и ужасное. Вот также и люди под давлением обстоятельств могут меняться, то радуя, то пугая нас.
Но иногда все-таки мне кажется, что все эти наши добрые намерения, честные принципы и прочие благоглупости только мешают жить. Записным подлецам и мерзавцам, равно как дуракам и идиотам, живется не в пример легче, чем людям думающим и совестливым! Они себе, по крайней мере, неразрешимых вопросов не задают и угрызениями совести не мучаются. Что же касается добра, то побеждает оно, к сожалению, только в сказках, а в реальной жизни самому добренькому первому голову оторвут!
И, тем не менее, люди живы не злобой, ненавистью или завистью – это просто черная накипь на поверхности наших светлых душ, которая в любой момент может быть очищена. В первую очередь, люди живы благодаря любви! Без нее мы бы давно уже сожрали друг друга. Именно она не дает нам до конца скурвиться и оскотиниться. Именно с ее божественной помощью делается все самое лучшее на Земле!
Глава 31
Удовольствия здесь нам никто и не обещал!
Детдомовская мудрость
Поговорим немного о бытовой стороне жизни в интернате. Надо сказать, что как изнутри, так и снаружи, выглядел он довольно мрачно. Трехметровый бетонный забор по периметру, ржавые и вечно закрытые на замок железные ворота, стандартные для таких заведений решетки на окнах, выкрашенные дешевой казенной краской стены с грязными разводами. Что же касается интерьеров сего заведения, то они были ненамного лучше тюремных. Ну, разве что спали мы не на шконках, а на железных кроватях по 10–15 человек в одной палате.
Особенно меня «восхищали» детдомовские туалеты – засранные по самое «не балуйся!», источающие тяжелейшие ароматы, они вполне могли стать причиной непроизвольной рвоты у какого-нибудь неподготовленного посетителя, но поскольку мы во всем этом говне фактически выросли, то почти не обращали на такие мелочи внимания…
И все же, порой даже на меня, человека ко всему привыкшего, накатывало дикое отвращение и к этим провонявшим экскрементами сортирам, и к темным, гулким коридорам, где так легко было отхватить по сусалам от старших, и к интернатскому карцеру, в который нас сажали за любую провинность (о нем я расскажу чуть позже). В общем, гадюшник
