Вчера была война - Игорь Глазунов

И вот напутственные речи… Корреспонденты… Была даже наша фотография у заводского комитета комсомола в газете «Ригас Балсс»19, которая только начала выходить и пользовалась большим успехом у жителей города. Под фотографией что-то из призывных текстов, слоганов, которые звучали всегда патриотически призывно!

Короткие сборы. Вокзал. Из Риги шёл на целину целый состав городской комсомолии. Путь был не близкий. Гитары. Песни. Романтика. Впереди неизведанное. За окнами поезда «пролетала» почти вся страна. Вчера ещё недоступное, неизведанное становилось доступным!

Помните?

«Едем мы друзья в дальние края,

Станем новоселами и ты, и я! Мы пришли чуть свет, Друг за другом вслед.

Нам вручил путевки Комсомольский комитет!»

Задача, которую партия поставила перед страной, – «битва» за целинный урожай, который по прогнозам должен был быть рекордным. Мы чувствовали себя завтрашними героями в этой битве!

Уже в пути объяснили, что везут нас в наиболее отдаленные районы северного Казахстана, которые только начинали осваивать. Четверо суток мы были в пути. Дорога была задорно-веселой, с привкусом пьянящей свободы и неизвестности. Перезнакомились! Перевлюблялись! За этот отрезок времени я приобрёл много друзей, единомышленников. Ничто так не сближает как общность взглядов и интересов!

Поезд прибыл в город Курган поздно ночью. Это была конечная точка пути. Из Кургана шло распределение по областям и районам Северного Казахстана.

В ожидании отправки появился один свободный день, и мы знакомились с городом. Архитектура, город, люди, разговоры, манера общения – всё это было непривычно. Долго стояли на берегу Урала и смотрели на стремнину реки, в которой погиб легендарный Чапаев. Вспоминали кадры из легендарного кинофильма, представляя последние секунды его жизни.

На второй день наступила очередь нашей группы. Утром нас загрузили в поезд Курган – Сулы и уже к обеду мы были на месте. Там нас встретили и на автобусах и повезли к точке назначения.

Дорога – бескрайние казахские степи. О них говорили так: «чтобы справить нужду, надо идти километр и всё равно всё будет видно».

Везли нас часа два. За всё это время, кроме колючек, которые ветер сформировал в шары и гнал по степи, ничего не было видно в степном пейзаже. По дороге в автобусе было весело, пелись песни, высказывались разного толка шуточные предположения, гадали, рядили о том, что нас ждёт.

Наконец мы у цели. На столбе красивая табличка – совхоз «Степной». Как мы не пялили глаза, кроме нескольких мазанок, торчащих из земли, и высоких конусообразных шалашей, ничего другого не было. Автобус «прокатил» ещё минут пятнадцать и остановился. Выходим. Перед нами полусобранный барак. Стены из камышовых щитов, без перегородок, крыши нет, пол из листовой фанеры. Везде валяются инструменты. Было видно, что процесс строительства прерван в связи с нашим приездом.

Несколько лозунговых заявлений, обычных в такой ситуации со стороны встречающих. Даёшь! И мы «давали»!

Первую ночь спали в совхозной столовой, вповалку на тюфяках. Никаких удобств не было. Туалет – яма, застеленная досками, с тремя неизменными дырками, предполагавшими «социалистическое общежитие». Цистерна воды на автомобильном шасси с резиновым шлангом. Вода с солоноватым привкусом. Пить её можно было, пока она была холодная. Брали эту воду из искусственно вырытого котлована. Уже через неделю он был пуст и на дне его обнаружили «утопшего» степного сайгака.

Вторую ночь мы спали уже на железных двухъярусных кроватях на тюфяках и любовались звёздным небом, благо ещё было лето. Достраивали барак ещё несколько дней. Все это было ещё неким отголоском романтики, которая по мере развития событий выветривалась из наших юных голов.

В столовой барачного типа жарили нескончаемым потоком серийный завтрак – яичницу. Другого в первые дни «не подавали»! Съедали по десять яиц и ничего – выжили! Постепенно мы обживались или «обживали» нас.

Совхоз занимал по территории чуть ли не половину Латвии. Дорог, в обычном понимании этого слова, не было. Накатанная колея по степи, пропадающая вдали.

Одновременно шло распределение по бригадам. Меня определи в МТС20. Моей задачей было вместе с водителем- казахом обеспечивать бесперебойную работу уборочной и прочей техники в совхозных бригадах. Наша автопередвижка была неким филиалом МТС, этакая скорая помощь в степи.

Машинно-техническая станция представляла собой поле, огороженные жалким подобием забора, где под открытым небом расположились новые, прямо с конвейера, автомашины ГАЗ 51, тракторы ДТ 75, ДТ 80, комбайны СК 3. В тарной упаковке станки, другое необходимое оборудование для ремонта техники. Всё это монтировалось «с пылу, с жару», под открытым небом, затем ставились солдатские палатки.

Подготовка к битве за урожай, к которой нас призвала Родина, только разворачивалась ударными темпами! Как писали тогда в газетах, урожай удался ещё невиданный.

В кузове автопередвижки стоял электросварочный генератор, работавший от бензинового движка, газосварочный карбидный аппарат системы «вода на карбид», кислородные баллоны, мотки шлангов, запчасти и другой необходимый ремонтный инвентарь. Связь с диспетчерами держали с помощью УКВ-раций.

Вся видимая степь – бескрайнее море золотистой пшеницы!

Дорогу на полевые станы надо было находить каким-то особым чутьём, что и делал успешно «приставленный» ко мне (или я к нему), водитель-казах. Как ему удавалось её находить – не представляю! Никаких ориентиров, никаких указателей, только накатанная по степи колея. На мой вопрос как ему это удаётся это, ответил: «Я тут вырос, каждая травинка степи – мой компас!»

Благодаря моему казаху я увидел многое из местного жития-бытия.

Жили местные аборигены, вчера ещё бывшие кочевниками, в мазанках из самана. Саман – конский помёт, вода и глина. Две трети мазанки – в земле, одна – над землей. Удобств нет. Всё просто – «удобства» рядом с домом закапываются тут же в землю.

Одеты женщины в многослойные длинные юбки, почти как цыганки. По утрам выходили из мазанок, в руках – тазики, чайники, обязательно медные, что являлось признаком достатка. Умывались и подмывались прямо на виду. Чувство стыда у них отсутствовало начисто. Нас они не замечали.

Казахи гостеприимны. Уважали и где-то побаивались русских. В доме гость уважаем. Предложить ему свою жену на ночь считалось за честь. Между собой у казахов драки были жестокие, встречалась поножовщина. Но стоило появиться русским и цыкнуть – тут же разбегались. Русские были непререкаемым авторитетом.

Пили кумыс с водкой в пропорции сто водки и пол-литра кумыса. Однажды я попробовал этот «коктейль»!

Было это вечером. В отдаленной бригаде мы ремонтировали комбайн и остались ночевать. По окончанию работ мой казах вытащил бутылку водки, налил 100 грамм и дал запить стаканом кумыса. Хотя во время уборки