Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

С мая 1812 года, когда угроза иноземного вторжения стала очевидной, донские казачьи полки, стоявшие на западной границе, занимали передовые линии на аванпостах. В зависимости от местности, каждый полк занимал от 160 до 180 верст, имея в своем составе 8 офицеров, 9 урядников и 396 казаков. Главные стороженые заставы донцов располагались от 15 до 34 верст одна от другой. Помимо сторожевых застав, для охраны границы высылались и разъезды, которые первыми привозили сведения об изменении ситуации на границе. Так, 15 мая, на посту у местечка Тикочин «были добыты сведения, что французские войска, переправляясь через реку Вислу, направляются движением к Брест-Литовску… А 16-го мая сделалось известным о прекращении всей коммуникации… кроме того выяснено о пребывании маршала Даву в Варшаве, и что состоящие под его командою пять дивизий польских, кроме французов, продвинулись к границе и расположились от оной не далее пяти миль»[541]. Эту информацию Платов «секретно» доложил в штаб армии. Ему было велено удвоить внимание…

В конце май уже, «не затрудняя глаз, можно было наблюдать неприятельских кавалеристов, разъезжавших по полям,… как систематически точно по всем направлениям к русской границе надвигались неприятельские силы». Казачьи разъезды, переезжая от поста к посту, внимательно наблюдали за французами, «но раз они не стреляют, стало быть не враг»[542]. Встревоженный огромной концентрацией французских войск на противоположном берегу Немана, атаман Платов докладывал в штаб армии: «В заграничном местечке Тикочине и других местах, направо за Добровольщизною и налево, примечено тамошнего войска в разных мундирах, как понимаю, что они должны быть передовые в разных мундирах и в пехотный и егерей и кавалерии, которые стараются везде скрываться от видимых мест»[543]. Атаман получил предписание усилить казачьи посты, «денно и нощно» патрулировать границу, испортить мосты через реку Нарев, а все лодки на реке Неман вытащить на берег.

Французы тем временем по всему фронту между русскими Первой и Второй армиями, «под прикрытием нескольких человек в сельской одежде», сколачивали многочисленные плоты, готовясь к переправе. Прошла мирная ночь десятого июня…

За честь и славу России

Мы должны… показать врагам, что помышляем не о жизни, но о чести и славе России.

Из приказа М. И. Платова

Утром одиннадцатого июня 1812 года в район сосредоточения Великой армии с блестящей свитой прибыл Наполеон. Подскакав в сопровождении начальника Главного штаба маршала Бертье к одному из эскадронов польского уланского полка, он переоделся в приготовленный для него польский мундир (видимо потому, что начинал «Вторую Польскую кампанию»), сел на лошадь и в сопровождении свиты поехал выбирать удобное для переправы место. Осмотрев местность, Наполеон велел саперам навести четыре понтонных моста на расстоянии в сто метров друг от друга.

Еще 4 июня 1812 года в Кенигсберге министр иностранных дел Франции герцог де Бассано[544] подписал ноту о разрыве дипломатических отношений с Россией, уведомив об этом правительства европейских государств. Десятого июня посол Наполеона в России граф Лористон затребовал свои паспорта вследствие разрыва отношений между двумя империями[545].

Одиннадцатого июня в полках Великой армии был прочитан императорский приказ.

«Воины! – говорилось в нем. – Вторая Польская война начинается. Первая кончилась при Фридланде и в Тильзите. В Тильзите Россия поклялась на вечный союз с Францией и вечную войну с Англией. Ныне она нарушает клятвы свои. Она объявляет, что даст отчет о поведении своем, когда французы возвратятся за Рейн, предав на ее произвол союзников наших. Россия увлекается роком, да свершится судьба ее! Не думает ли она, что мы изменились? Разве мы уже не воины аустерлицкие? Россия дает нам на выбор бесчестье или войну, он не сомнителен. Мы пойдем вперед, перейдём Неман и внесём войну в сердце ее. Вторая Польская война столько же прославит французское оружие, сколько и первая. Но мир, который мы заключим, будет прочен и уничтожит пятидесятилетнее гордое и неуместное влияние России на дела Европы»[546]. В рядах Великой армии царило праздничное оживление. Генерал из свиты Наполеона Филипп-Поль де Сегюр[547], участник этого похода, вспоминая тот момент, писал: «Прочитано было воззвание Наполеона; шепотом повторялись самые замечательные места, и гений побед воспламенял наше воображение. Перед нами была русская граница. Наши жадные взоры уже старались сквозь мрак поглотить эту страну, обещанную нашей славе. Нам чудились радостные крики литовцев при приближении освободителей. Нам казалось, что река окружена умоляющими руками. Здесь мы во всем нуждались, там у нас будет все. Они будут угадывать наши нужды: мы будем окружены любовью и признательностью. Что значит плохая ночь?

День скоро начнется, а с ним тепло и мечты! День наступил! Он осветил только горячий пустынный песок и угрюмые темные леса! Мы грустно посмотрели друг на друга и почувствовали, что охвачены гордостью и надеждой при внушительном виде нашей соединенной армии»[548]. Солдаты и офицеры Великой армии считали, что Наполеон ведет их не только для захвата Москвы, но и «в глубь сказочной Азии»[549].

В десять часов вечера одиннадцатого июня наполеоновские войска начали форсирование Немана. На небольших лодках первыми на правый берег переправились три роты легкой пехоты из 1-й дивизии генерала Шарля Морана[550]. Под их прикрытием саперные части французов приступили к сооружению надежных переправ. На рассвете двенадцатого июня вся армия Наполеона двинулась на русский берег, тремя мощными колоннами расползаясь по российской земле.

И быстрым понеслись потоком

Враги на русские поля.

Пред ними мрачна степь лежит во сне глубоком

Дымится кровию земля[551].

Началась Отечественная война 1812 года…

Первыми о переправе французов ночью одиннадцатого июня узнал и сообщил русскому командованию пикет лейб-казаков из отряда графа Василия Орлова-Денисова во главе со штаб-ротмистром Александром Рубашкиным[552]. Он подъехал к одной из переправившихся частей Великой армии и спросил чужаков:

– Кто вы такие и зачем пришли в Россию?

– Воевать с вами! Взять Вильну, освободить Польшу! – резко отвечали французы.

Казаки споро сорвались с места и ускакали в лес, вслед им раздались бесполезные выстрелы[553]. А переправившиеся французы заняли лес вдоль берега Немана, создав «прикрытие понтонному мосту, по которому двинулись силы маршала Даву»[554].

В день вторжения Наполеона в Россию император Александр находился на балу у генерала Л. Л. Беннигсена. В