«Жизнь – счастливая сорочка». Памяти Михаила Генделева - Елена Генделева-Курилова

кладут цветы

генерал аксельбанты твои удила

в пене

а сабля не напополам

гобой

сейчас протрубят отбой

мы оползем с Голан.

Мы настроились слушать горн

строен состав полка

повар горлицам кормит корм

придурок

из сыра его рука

лекарь с полулицом из тьмы

другая из горних медовых сот

смирно ребята однако мы

валторна

идем с Высот.

IV

На карнизе моей страны

я ногою болтал

как высокие стороны мне видны

так и весь церемониал

сам в своем роде

тамбур-мажор

когти я чищу армейским ножом

и не нужен азарт чтобы шагом марш

а должно играть

марш!

Зеваке не должно закрыть глаза

когда зеваке видны

залп фейерверка и сразу за

нимб тишины

в какую соскальзывает мой мир

войны моей в фокусе

и впрямь

военрук у нас дезертир

был Он и вдруг

отпрял.

V

Это как в точке куда забрел

свет

солнце взорвалось внутрь

солнце как и его орел

в прицеле сходится в перламутр

время стягивается с границ

в воронку усасывается

в висок

солисты конечно спустятся ниц

солдатское быдло с высот.

Все высокие стороны мне видны

с двух четырех сторон

я свищу на балконе своей страны

передразниваю тромбон

но припас еще один про запас

я мотив

и хочу ему дать свиста

чтоб

внутривенные внуки нас

сняли свист изо рта.

VI

Да! военрук наигрался в нас да!

и карьера во весь опор

свалил с Истории младший класс

Географию сдув со шпор

но классный наставник моих коллег

когда-то сумел прочесть:

«Двурогое солнце стоит на скале»

салют

в

его честь!

Это чтоб приступил песок из песка

свивать двойную змею ДНК

чтоб встали грузные чтоб валуны

а

из лунок слюна луны

чтоб антикварная наша желчь

так рванула когда поджечь

светил Гивона и Аялона

огни

на факелах наших плеч.

VII

Когда

свинцовые до колен

то бишь

от каски и до культи

внуки с лысых сошли Голан

свой клин поведя пасти

по склону стертых высот

многоглазых потомков нас

клин с хоботами наискосок

к месту слова «дамаск».

VIII

Я свисаю с карниза моей страны

вниз головой урод

в перепонках моей спины

шевелится ветерок

не оставь Господа мой народ

без тебя Он так одинок

и мал

марш!

мы спускаемся в котлован

таков церемониал.

Сентябрь восемьдесят второго года

I

Господь наш не смотрит на землю

не

интересно Ему

как

корчится медленно зелень

в бесцветном на солнце дыму

и танки неторопливо

спускаются в тяге тупой

в спокойном размеренном ритме молитвы

к заливу

как на

водопой

II

наш Господи-Боже наверно

он

слепо-и-глупо

немой

десант одуванчик по ветру

влечется на небо домой

влечется влечется

от даже

земли

от сводящих с ума

земли нашей лунной батальных пейзажей

особенно если с холма

III

Господи

что тебе снится

покуда

углем от руки

я

заполняю страницу

все бабочки да мотыльки

и все о любви да бессмертьи

а

не про гибель и смерть

и черно-багровая бабочка сердца

мерцает готова лететь!

Декабрь 1995

Из книги «Уроки симметрии»

Из цикла «Палата мер и весов»

III. Война

Война

когда смотреть с вершины

Небесной Красоты Машина

и

даже

смерти не бывает

поскольку мы остались живы

поскольку мы остались дома

поскольку

живы

и

как видишь

свирепо не рыдают вдовы

в посмертном переводе с идиш

военным ангелам подобно

военным ангелам подобны.

Война

способна к философии

послеобеденной особенно

и

с ней

любовь и смерть

поклясться

весьма способно нарисованы

что и не остается кляксы

при самом плевеньком калибре

от плаксы маленькой надежды

и даже надписи на титрах

когда поют они кромешно

в широких праздничных одеждах

по ветру в праздничных одеждах

конечно свадебных конечно

война в моем танцует сердце

а я ее колеблю серьги

поскольку мы с тобой бессмертны

что только от случайной смерти

любви немилосердной

либо

от одиночества и муки

а может этот день счастливый

что я войне целую руки

из благодарности наверно

войне целую руки видишь

за смысл

в переводе скверном

на

польский

с идиш.

IV. И смерть

А. В.

Не так давно

я смотрел в окно

и думал что жизнь говно

а

надо чего

а надо ничком

в комнату где темно

и

синим чтобы огнем горел

этот

Иерусалим

а я бы

даже не посмотрел

и даже не похвалил

а только вышел потом

и сел

у святынь

нам

всем дорогих

и естественно пожалел

что нет со мной кочерги

крах сказал бы я вам и прах

августейшие

и

зола

ав сказал бы на ваш на Храм

от девятого

от числа

долго и просто

бы

так сидел

много ли надо нам

в небо ясное бы глядел

глядя

по сторонам

и я спустился

как за водой

на площадь Не Помню Каких Святых

и

прохожие чередой

коты

огня раскрывали рты

и лишь

видом по горло сыт

когда я решил наизусть прочесть

я понял что я

забыл

язык

как тапки зайдя в мечеть

и с комендатурою во дворе

рядом

раньше где толчея

мычу я и кашляю я на заре

и

кажется

плачу я.

V. Джокер

Платим должок-таки честный дружок