«Жизнь – счастливая сорочка». Памяти Михаила Генделева - Елена Генделева-Курилова
бы обнял
лёгкою рукою
и на
плеснула бы она
по-царскосельски мне
и
да-да
здравствует война
и
дай им Господи покою
товарищам моим
забытым на войне.
Иерусалим, май 2004
Памяти демона
1
Как
змея учат молоку
так
змеи любят молоко
но
в молоке перед грозой скисает жало
гюрзу тенгинского полка
вспоила смерть его строку
железным ржавым молоком
не отпускала от груди
не
удержала
2
шармер на водах кислых дев
звездострадальца на манер
мадам
да он мясник
мадам
старлей спецназа
царя игральный офицер
младой опальный волкодав
вцепившийся
как бультерьер
в хребет
Кавказу
3
то
саблезубый как Аллах
и на душе его ни зги
ах на устах его молчок
и
на челе его ни блика
но
выскочив из-за угла
стремглав запутавшись в пола́х
озноб как мальчик-казачок
бежал висеть на удилах
его словесности его прекраснодиколикой
4
он
приходил из-за реки
из дела
выскочив-таки
и с шашки слизывал мозги
побегом базили́ка
как будто бы и ни при чем
томительно склоняет в сон
и
самому немного
чёрт
противунравственно и дико
5
лишь злой чечен не спросит чем
после химчистки от плеча
пах правый пах
и
бряк
рукав бекеши
поэт и в азии поэт
когда скажу и нет
и
над
над у́ммой милосердия закат
Медины от Святой до Маракеша
6
из
нашей школы он один
в ком странность я не находил
к выпиливанью лобзиком
аулов цельных Господи
и выжиганью по Корану
и
он коронный он гусар
ага как чувствовал врага
в жару на дне вади Бекаа
пардон муа в полдневный жар
во всю шахну Афганистана
7
не плачьте пери!
молоком
не кормят змея на душе
не плачьте Мэри
ни о ком
уже не стоит петь рыдать стихи и плакать
под Валериком фейерверк
над офицериком салют
а смерть что смерть
она
лицо
его лизала как собака.
К арабской речи
1
По-русски вся любовь – ямбы лицейских фрикций
по-русски как война
иваны гасят фрицев
а
что
по-русски смерть
а
следствие она же и причина
переживаний интересного мужчины
на улице давно в живых Елены нет моей царицы
гороха паники просыпанного
средь.
2
Мне так хотелось бы уйти из нашей речи
уйти мучительно и не по-человечьи
а
взять
горючую автопокрышку под язык
таблетку к въезду в астму Газы негасимой
когда как резаные воют муэдзины
когда так хочется убить нельзя ничем и нечем
а из-под солнца комендантского
навстречу
им
вой фрезы.
3
И
так
горюет это сучье мясо
в зенит
закатываясь в ритме перепляса
в пелёнах с куколкой убийцы на плечах
что
ясно
куколка проклюнет покрывала
и стрекозиные разинет жвалы
йельский выученик мученик Аль-Аксы
на двух прожекторах стоять в лучах.
4
Поучимся ж у чуждого семейства
зоологической любви без фарисейства
а
чтоб
в упор
взаимности вполне
бог-Мандельштам
уже не можно обознаться
в Любви
как судорогой сводит М-16
иль выдай мне свисток в разгар судейства
иль вырви мне язык последний мне.
5
Мне
смерть как нужно на крыльцо из нашей речи
хоть по нужде хоть блеяньем овечьим
зубами
выговорить в кислород
желание Война!
на языке не что висит из горла
и был раздвоен был глаголом горним
но
языке на том
чья тишина во рту у смерча
или пред музыкою будто не она.
6
И я
живой ввиду теракта на базаре
ещё в своём уме как в стеклотаре
из речи выхожу
не возвратиться
чтоб
о да:
«Адам, я вижу твой заросший шёрсткой лобик твари
и Еву, из числа пятнистых антилоп», —
ау! мой страшный брат Абу-ль-Ала́ слепец был аль-Маа́рри
и
мизантроп.
7
А вот и я у рынка на коленях
и
пар шахида пар
до уровня еврейских выделений
тел не осел
на пузыри наши и слизь
я на карачках выхожу из перевода
куда
«…поплыл в разрывах ветра воздух имбиря и мёда,
и ливня жемчуга вниз ниспадают с небосвода», —
как написал
тысячелетний гений Ибн Хамди́с.
8
Но
Смерть
припрыгав
как бессмысленная птица
в последний раз в последний разум мой глядится
и выводок её пускай щебечет там
я ухожу из нашей речи не проснуться
бог-Мандельштам!
куда же мне вернуться
«звук сузился, слова шипят»
куда мне возвратиться
бог-Мандельштам.
9–10
Так вот
поэзия:
«на русском языке последнем мне
я думаю
(я так писал)
что по себе есть сами
любовь война и смерть
как
не
предлог
для простодушных описаний
в повествовании о тьме и тишине»
так вот
я
думаю
что
стоя перед псами
в молчанье тигра есть ответ брехне
и
предвкушение
клыки разводит сладко мне
не
трудной
крови под усами.
Иерусалим, май 2004
Из книги «Из русской поэзии»
Из цикла «Задания на дом»
Баллада
Во
глубинке родительного падежа
где кого-чего тихо как
что
снова можно писать «душа»
