Одна маленькая жизнь. В поисках следов - Маттиас Клингенберг
«Эшман, как и его коллеги, изображает простые помещения, щедро снабжая их большими прямоугольными окнами – по одному для каждого класса – и не используя для декора ничего, кроме самого материала. Однако во многих отношениях его проект также считается с традициями», – пишут в обосновании члены жюри. Я считаю, что это очень точная характеристика. У меня проект ассоциируется с Баухаусом и Новой вещественностью: простое функциональное здание, смелый контрапункт к затейливым композициям ар-деко и классицизма. В интернете мне попалось здание другой школы, невероятно похожее на это – школа в стиле Баухаус в Котбусе. Сходство настолько поразительное, что можно было бы подумать, что архитекторы знакомы друг с другом. Однако, скорее всего, они просто были последователями одного архитектурного направления, остановить которое государственным границам было не под силу. Женщина средних лет, очевидно мусульманка, с покрытой головой, в бирюзовом халате и розовых одноразовых перчатках подносит два больших мешка с мусором к стоящим чуть поодаль мусорным контейнерам. Я не уверен, что хочу, чтобы она меня здесь увидела. Ведь я зашёл на территорию школы просто так, через задний двор, никак не заявив о себе. Слишком поздно! Она уже заметила меня, сделала знак рукой и теперь направляется сюда. Не дожидаясь её, я удираю по узкой дорожке к переулку, где оставил машину. При этом спрашивая себя, что за ерунда. Я веду себя как ребёнок. Чего я, собственно, боюсь – контакта, предполагаемых языковых проблем, необходимости объясняться?
На следующее утро я отдаю целое состояние, чтобы освободить арендованную машину из лап местного гаражевладельца. На лестничной площадке пятого этажа, где я оставил её вчера вечером, сидят подростки – курят травку и слушают хип-хоп из бумбокса. Они мило здороваются и немного смущаются, когда я протискиваюсь мимо них с чемоданом.
Погода сегодня ужасная, как будто весь воздух заменили водой. Вскоре после выезда из города я понимаю, что Гугл-карты, распечатанные дома в Тбилиси, слишком неточны. На дорожных указателях только те места, которые я не могу найти в своих распечатках, и наоборот. Пытаюсь пользоваться мобильным как навигатором. В какой-то момент я пересекаю границу с Люксембургом, что определённо не входило в мои планы: вообще-то, я хотел попасть в Кариньян, лежащий к северо-западу от Нанси. Но мобильный навигатор продолжает вести меня по сочным зелёным лугам с остатками снега и через деревни с названиями Бьель, Дейффердин и Роданж. Не успев оглянуться, я пересекаю ещё одну государственную границу и оказываюсь в Бельгии. Начинаю беспокоиться: бензобак и желудок почти пусты, а всё вокруг выглядит одинаково уже как минимум час – холмы, маленькие деревушки преимущественно из трёх-четырёх дворов, ни души на дороге, дождь и туман. Это удручает, настроение очень плохое, я злюсь, что плохо подготовился к поездке и мой плотный график рискует выйти из-под контроля.
Всё меняется, когда из тумана выплывает и становится различимым ещё один указатель: Флоренвиль. Я съезжаю на обочину, включаю аварийку и достаю из рюкзака планшет. На обороте фотографии подпись: «В лесу под Флоренвилем за письмом». На переднем плане между двумя грузовиками за импровизированным столом сидит Карл с блокнотом и пишет. Он курит сигарету и, кажется, даже не замечает фотографа. Рядом с ним раскрытый свёрток и какая-то одежда. Позже Роже, показывая мне бункер линии Мажино, упомянет, что здесь, во Флоренвиле, были расквартированы части снабжения 71-й дивизии. Это вполне вписывается в общую логику, поскольку из военного дневника Карла и его рассказов я знаю, что в то время он служил в роте снабжения. Из-за непогоды я решаю не посещать Буа-де-Флоренвиль – Флоренвильский лес, где в те времена квартировался Карл, и продолжаю путь до кольцевой развязки с многочисленными указателями. Слава богу, здесь есть и Кариньян, и мне больше не придётся слушать ужасный женский голос мобильного навигатора. Примерно через три километра я снова оказываюсь во Франции, а вскоре въезжаю в коммуну Кариньян.
Фотографии из архива Карла производят шокирующее впечатление: коммуна полностью разрушена. Будто осколки айсберга, большая часть которых откололась и затонула в море, на обочине дороги стоят руины домов, административных зданий и магазинов. Колокольня лишилась крыши, в нефе, выходящем на рыночную площадь, образовалась пятиметровая дыра. Крыша церкви обрушилась полностью. На вывеске не то магазина, не то кафе можно разобрать только слово «centre», прочие части здания обрушились. На площади разбросаны остатки мебели и домашней утвари. Мёртвая собака. В левой части снимка стоят три солдата вермахта и, похоже, беседуют. Мотоцикл с пустой коляской проезжает мимо вниз по улице Габло. Чтобы сделать следующий снимок, фотограф слегка повернулся влево. Здесь то же: разрушения. Слева от дороги припаркованы два военных грузовика. Судя по всему, именно на них прибыли сюда те трое солдат. Они не похожи на обычных пехотинцев. На грузовиках установлены фары со светомаскировкой, накладки пропускают только узкую полосу света. При прокрутке вверх виден знак с буквами «IS» – провинция Ганновер. (Позже Роже объяснит мне, что Кариньян был уничтожен не немцами, как я, естественно, предполагал, а французской артиллерией, которая, отступая, не хотела ничего оставлять врагу.)
Напротив восстановленной церкви – с внешней стороны стены до сих пор можно увидеть бесчисленные пулевые отверстия – установлен памятник жертвам обеих мировых войн. Я въезжаю в нижнюю часть деревни и отправляюсь на поиски места, где можно остановиться и перекусить. Вывеска Restaurant Le Relais Cuisine Traditionelle – «Ресторан традиционной кухни Ле-Реле» – заставляет меня остановить машину. Внутри за маленькими столиками со скатертями в красно-белую клетку сидят местные. Толстая пухлощёкая женщина в переднике принимает и выносит заказы. Атмосфера оживлённая, рабочие в синих комбинезонах заказывают очередной графин вина, один из них кричит на весь ресторан. Я чувствую, что за мной наблюдают. Оставаться здесь не хочется. Сам не знаю почему. Я встаю и еду дальше.
На центральной кольцевой развязке Кариньяна обнаруживаю пекарню-кондитерскую с «чайным салоном». Слева от стойки со стеклянной витриной – небольшой зал с тремя столиками и блестящими красными пластиковыми скатертями. Уродливая рождественская композиция роняет иголки на мой стол. У окна сидит мужчина, погружённый в телефон. Поскольку все сэндвичи с колбасой, я заказываю шоколадный круассан и кофе. Атмосфера гнетущая. Снаружи дождь барабанит по наполовину запотевшему стеклу. «Это тебе наказание за то, что ты не захотел Cuisine Traditionelle в Le Relais», – думаю я про себя и глотаю сухое тесто, не упустив возможности заляпаться шоколадом.
В три часа дня мы встречаемся с Роже у форта Вилли-ла-Ферте. О встрече я договорился по электронной почте – заранее, ещё из Тбилиси.
