Роковые женщины Серебряного века. По материалам судебных процессов - Лев Яковлевич Лурье

В Российской империи брак и развод — дело церкви. Разрешение на развод давало высшее церковное учреждение — Святейший синод, и делало оно это крайне неохотно и только по строго обозначенному кругу причин: доказанное прелюбодеяние; двоеженство (двоемужество); наличие добрачной болезни, препятствующей супружеским отношениям; осуждение за тяжкое преступление, включающее ссылку или лишение прав состояния; длительное (более 5 лет) безвестное отсутствие супруга; пострижение в монашество (только при отсутствии малолетних детей).

После развода виновная сторона чаще всего не имела права вступать в новый брак. В результате таких строгостей по переписи 1897 года в Российской империи на 1000 мужчин приходился только один разведенный, на 1000 женщин — две.

Наглость генерала и изменницы жены заключалась в том, что невинный Бутович должен был принять вину на себя: признаться в несуществующем прелюбодеянии, лишиться единственного сына, да еще и заплатить огромную денежную сумму.

В ответ на отказ мужа от развода Екатерина с сыном и гувернанткой открыто переезжают в Киев с Сухомлинову.

Открытое сожительство с замужней дамой в России на рубеже XIX–XX веков сулило большие неприятности.

У Бутовича влиятельные родственники, связи в Киеве и Петербурге. Скандал мог серьезно испортить карьеру генерал-губернатору. Сухомлинов, пускаясь в любовную авантюру, едва ли осознавал, какой это удар по репутации — жить наперекор общественному мнению, с чужой женой.

Если бы она развелась, вышла за него замуж, генерала бы в конце концов простили. Слишком доверяли Сухомлинову при дворе. Но Катю свет не принимал. Она не жена. Куртизанка! И из этого положения не было выхода. Вполне могли отправить в отставку, и это тогда, когда карьера Владимира Александровича находилась на подъеме.

И генерал дрогнул. Он предложил Кате оставаться его наложницей, не раздувая скандала. Он готов купить ей хоть сегодня прелестный особнячок в Конча-Заспе. Или все же ей следует вернуться к мужу и лично уговорить его дать развод. Кате стало по-настоящему страшно: покаяться и вернуться к нелюбимому и ненавидящему ее мужу — обречь себя на вечное унижение. Стать любовницей Сухомлинова…

Разве она мечтала о карьере куртизанки?

Но выхода не было. Екатерина Викторовна переломила себя и, униженная, отправилась в Круполь. Видимо, Бутович, считал, что разбитый брак еще как-то можно восстановить. Екатерина Викторовна отправилась лечиться на Кавказ, но и оттуда, как он подозревал, она переписывалась с Сухомлиновым.

Супруги воссоединяются в Круполе и собираются вместе с сыном поехать в Европу. Но вот новый приступ ревности — Бутович ударил жену кулаком, повалил на пол, оттаскал за волосы. Та бежит из дома через черный ход, селится у родственника. Бутович приезжает, пытается помириться, но только доводит Екатерину Викторовну до попытки самоубийства. Она то ли на самом деле, то ли притворно травится опиумом. В конце концов Бутович разрешает жене оставить ребенка в имении, а самой отправиться в Ментону.

Меж тем Бутович жалуется на Сухомлинова в письмах к военному министру Александру Редигеру: из-за генерал-губернатора, который якобы угрожает отобрать его ребенка и преследует больную жену, он «должен сбежать с ребенком за границу, бросив в России все на произвол судьбы — свою любимую службу, свое имущество, свой очаг, свои дела».

Столыпину обманутый муж послал похищенные им письма Сухомлинова своей жене.

Наконец, Бутович сам приезжает в Петербург и обвиняет Сухомлинова в недостойном поведении теперь уже перед товарищем военного министра генералом Алексеем Поливановым: «Являлся г. Бутович, обвиняющий Сухомлинова в связи со своей женой, жаловался: "Я на постоянное всегда и везде преследование его какими-то агентами; говорил, что хочет бить Сухомлинова, что дать развод готов, но взять на себя вину не хочет, что хочет заявить на себя прокурору о своем вызове на дуэль Сухомлинова. Производит впечатление ненормального"».

Все переговоры об условиях развода (теперь Екатерина Викторовна уже не требует вернуть ребенка), которые ведут от ее имени киевские адвокаты, заканчиваются ничем. Бутович требует, чтобы она официально призналась в прелюбодеянии, та наотрез отказывается.

МУЧЕНИЯ РАЗВОДА

Наконец, на обратном пути из Ментоны в мае 1908 года в Карлсбаде Екатерина Виктороввна после полугодовой разлуки встречается с генералом Сухомлиновым. Они проводят время со своим общим знакомым Александром Альт-шиллером. Генерал выдвигает Бутовичу ультиматум — или согласие на развод, или генерал применит все средства, имеющиеся в его распоряжении.

Но не тут-то было; Бутович не таков, в ответ на угрозы он категорически отказывается разводиться. Он искренне возмущен случившимся: холодным эгоизмом супруги, коварством Сухомлинова. Шульгину Бутович объяснял свое поведение так: «Я бы дал развод, пусть уходит, куда хочет.

Но когда Владимир Александрович Сухомлинов, генерал-губернатор и командующий войсками, пробовал мне угрожать, требуя развода, я вспомнил, что мой предок Бутович подписал решение Переяславской рады. Бу-то-ви-ча-ми не командуют, хотя бы Сухомлиновы, и им не угрожают. И я ответил отказом: не дам развода!»

Во время переговоров в присутствии адвокатов Бутович оскорбляет Екатерину Викторовну. Его условия развода «затрагивали такие стороны чести и стыдливости, что она, краснея и плача, должна была отказаться от всяких с ним переговоров».

Теперь уже Екатерина Викторовна обращается с жалобой к царю, из которой следовало, что Сухомлинов ее не преследовал; ее притесняет, над ней глумится законный муж, и она молит государя расторгнуть их брак. Жалобы Бутовича за «ложностью» изложенных в них фактов остаются без последствий. Но пока что формально Екатерина Бутович остается женой Владимира Николаевича. Более того, приезжавший в Киев обер-прокурор Синода Петр Извольский прямо говорит Сухомлинову: единственный шанс на развод — обвинение Бутовича в супружеской измене, подтвержденное двумя свидетелями. Не помогло и неформальное письмо Сухомлинова Извольскому:

«Глубокоуважаемый Петр Петрович, во время Вашего пребывания в Киеве я затруднял Ваше внимание делом, которое в жизни моей имеет такое громадное значение.

В. Н. Бутович продолжает свое бессердечное дело с беспримерным озлоблением — пишет на меня ложные доносы и ведет себя во всех отношениях некорректно.

В Вашей власти, глубокоуважаемый Петр Петрович, направить это дело к благоприятному его разрешению, к чему, благодаря несомненной своей невменяемости, так настойчиво препятствует Владимир Николаевич.

Три человека страдают одновременно, из них последний не понимает, что разводом, он сам успокоится.

Я решаюсь еще раз просить Вас, при докладе Государю Императору, присоединить мою всеподданнейшую просьбу оказать исключительное Монаршее Милосердие в этом возмутительном деле. Надежда на то, что его Императорское Величество не откажет в этом, дает мне силы работать без устали, в нелегких условиях моего настоящего служебного положения. Очень и очень прошу Вашей помощи, и верьте, что я страдаю жестоко.

Глубокоуважающий и искренне преданный Вам В. Сухомлинов».

Так как