Шпаргалка для ленивых любителей истории. Комплект из 3 книг - Александра Маринина
Правление двоих закончилось революциями: Французской 1789 года и Июльской 1830 года. Один монарх низложен и казнен, другой отрекся от престола. Что ж за судьба такая у сыновей дофина Людовика Фердинанда?
Три мальчика, три родных брата, близкие по возрасту (1754, 1755 и 1757 годов рождения). Получили одинаковое образование и воспитание с одними и теми же учителями и гувернерами. Один – нелюдимый, зажатый, застенчивый, любитель ручного труда. Второй – умный интеллигент, разбирающийся в финансах и умеющий делать деньги. Третий – яркий живой красавчик, легкомысленный волокита и азартный игрок. Один любит свою жену, двое других к супругам, мягко говоря, равнодушны и заводят официальных фавориток, которых берут с собой в эмиграцию. Один из братьев, младший, является убежденным роялистом, сторонником абсолютной монархии, двое старших готовы принять монархию, ограниченную конституцией.
Они такие разные! Неужели никому из писателей или кинематографистов не стало интересно рассмотреть братьев Бурбонов поближе, показать их вместе, представить их реакцию на одни и те же события, высветить их различия и вычленить то общее, из-за чего все трое потерпели неудачу на королевском поприще?
Давайте возьмем в качестве примера четыре фильма о Марии-Антуанетте: 1938-го, 1956-го и два фильма 2006 года. Три фильма из четырех начинаются с юности Марии-Антуанетты, когда она только узнает, что ей предстоит стать дофиной, а впоследствии королевой Франции, события еще одного – чуть позже, но еще при жизни Людовика Пятнадцатого. Иными словами, все они охватывают тот период жизни, когда при дворе находятся ее муж и его братья. Кого мы видим, кроме главной героини? Старого короля Людовика Пятнадцатого, его фаворитку мадам дю Барри (которая, к слову, и сама стала главной героиней как минимум двух художественных фильмов), трех тетушек – старых дев, дочерей Людовика Пятнадцатого, Луи Огюста – Людовика Шестнадцатого, но его куда меньше, нежели остальных героев.
Луи Огюст, сначала дофин, впоследствии король, показан во всех фильмах примерно одинаково: увалень разной степени полноты, скованный и неуклюжий, далеко не мастер устной речи, предпочитающий слесарное дело, железки, инструменты. Нерешительный, неуверенный в себе. Да, образ не развернутый и не глубокий, но он более или менее правдив.
А его братья, Станислас и Шарль? О них в этих фильмах можно с определенностью сказать только одно: они присутствуют в кадре. Иногда произносят пару мало значащих слов. Они почему-то никому не интересны.
А ведь можно было бы нарисовать такую красочную картину юности и молодости трех будущих королей, жизнь двоих из них в изгнании, и показать, как формировалось их мировоззрение, у каждого свое, но приведшее всех троих к трагическому финалу. Да, Станислас Ксавье, он же Людовик Восемнадцатый, умер своей смертью, не потеряв короны, но его правление с полным правом можно назвать профессиональным провалом. Он не смог укрепить позиции конституционной монархии и передал власть брату-роялисту, который спал и видел возвращение страны в лоно абсолютизма. Разве это не трагедия для руководителя с десятилетним стажем? Особенно если учесть, сколько лет он мысленно готовился к «пребыванию в должности».
Но всех интересует в первую очередь Мария-Антуанетта, ее неприятие этикета, ее наряды, украшения, развлечения и расходы, ее подружки и поклонники, ее горькая судьба, ее мужество перед лицом смерти. Спорить не стану, эта королева – действительно яркая и довольно неоднозначная фигура. А ведь братья ее мужа – персоны ничуть не менее достойные внимания.
Эх…
«Диссидент королевских кровей», или Луи-Филипп Первый, король-гражданин
Чтобы понять характер и образ мысли короля Луи-Филиппа Первого, нам придется сначала присмотреться к его отцу. С именованиями будет непросто, предупреждаю сразу: до того как стать королем, Луи-Филипп Первый был Луи-Филиппом Третьим, герцогом Орлеанским, а его батюшка – Луи-Филиппом Вторым, герцогом Орлеанским. Поэтому предлагаю, чтобы не путаться, старшего Луи-Филиппа называть просто Филиппом, а сыну оставим двойное имя. Все-таки король, надо проявить уважение.
Начнем с того, пожалуй, что Филипп приходился правнуком тому самому Филиппу Орлеанскому, который когда-то был регентом при несовершеннолетнем Людовике Пятнадцатом. О неприязни старшей и младшей ветвей рода Бурбонов вы уже знаете, повторяться не стану. И те, и другие – потомки Людовика Тринадцатого, только представители старшей ветви Бурбонов становились королями Франции как происходившие от старшего сына, Людовика Четырнадцатого, а младшие оставались герцогами Орлеанскими, поскольку происходили от Филиппа Орлеанского, младшего братишки Короля-Солнца. Вспомнили?
За неделю до своего 22-го дня рождения Филипп женился на Луизе Марии Аделаиде де Бурбон, которая после смерти отца должна была стать богатейшей женщиной страны. Да Филипп и сам был далеко не беден. Такое финансовое благополучие сразу делало его потенциально опасным. Женитьба не превратила Филиппа в спокойного и верного супруга, он как был бабником, так и оставался, и внебрачных детей у него родилось несчитано. Но на одной из его дам остановлюсь подробнее, поскольку ее имя вы наверняка помните из уроков русской литературы: мадам Жанлис. Да-да, и у Толстого, и у Пушкина, и у Достоевского, и у Гоголя, и у Белинского, и у Лескова… В девятнадцатом веке на русский язык были переведены 54 ее произведения, и, надо заметить, пользовались они большой популярностью, хотя оценивались литераторами как легкое чтиво или даже книжки для детей.
Стефани-Фелисите Дюкре де Сент-Обен родилась в дворянской семье, в 17 (по другим источникам – в 15) лет была выдана замуж и стала графиней де Жанлис. В 26 лет получила должность компаньонки Луизы Марии, жены Филиппа, через несколько месяцев стала его любовницей, а уже в следующем году родила от него внебрачную дочь. Филипп был в таком восторге от красоты и ума графини, что сделал ее воспитательницей своих детей, одним из которых как раз и был наш Луи-Филипп, родившийся в 1773 году. Сначала, конечно, мадам Жанлис воспитывала только дочерей Филиппа, но позже ей доверили и мальчиков. Впрочем, насчет внебрачной дочери (в ряде источников указывается ее имя: Памела Саймс) тоже бабушка надвое сказала, недавние исследования этот факт не подтверждают или как минимум ставят под сомнение. Дело в том, что вместе с дочерьми Филиппа росли и воспитывались две девочки, сестры по фамилии Саймс, считавшиеся англичанками, поскольку мадам Жанлис полагала, что постоянное общение с детьми разных национальностей существенно облегчает изучение иностранных языков. Ну, с этим спорить невозможно.
