Раздумье о вере - Алексей Борисович Якушевич
Служил в церкви архиепископ Андрей очень редко. Почему? Денег предостаточно: ежемесячно от дохода каждой церкви двух областей отчисляется 20 процентов на нужды епархиального управления. Безраздельным хозяином их является архиепископ. За год это составляет не многим меньше миллиона рублей. И все эти деньги, как знают многие верующие, взяты у доверчивых людей.
Принимая монашество, Андрей Комаров давал клятву служить богу в безбрачии и нестяжательстве. Но бог высоко, и служитель его на земле завел молодую, цветущую «племянницу» — сожительницу. Следует заметить, что «святителю» было уже семьдесят лет. Молодая «племянница» много требовала. Чтобы удовлетворить ее капризы, архиепископ накладывал на церкви кроме постоянных отчислений единовременные «контрибуции». К примеру, «племянница» пожелала поехать на курорт. «Дядя» намекал благочинному запорожских церквей архимандриту Шкварку, чтобы он собрал и привез побольше денег на «нужды церкви». Перед изъятием «контрибуции» владыка предупреждал, чтобы деньги были сравнительно новые ив крупных купюрах. Привозили ему 25 тысяч рублей. Но эта сумма казалась «святителю» оскорблением сана. Только тогда, когда сумма удваивалась, он вместе с «племянницей» отбывал в отдельном мягком купе на курорт. Повторялось это не один год и не один раз. Однажды «племянница» оставила «дядю» в дороге с курорта, а сама самолетом прилетела в Днепропетровск, на правах близкой особы открыла квартиру, забрала все ценные вещи и… была такова. Все это архиепископ, однако, оставил в тайне, боясь разоблачений. После Андрея Комарова церкви Запорожской и Днепропетровской областей возглавил архиепископ Гурий. Преемнику «святителя» Андрея не понравилось, что его предшественник жил во дворе Троицкого собора, на виду у всех, к тому же занимая под свои апартаменты лишь один дом. За несколько сот тысяч рублей церковных денег Гурий купил два прекрасных особняка на живописной окраине Днепропетровска: один себе, другой для епархиальной канцелярии. Кроме того, на случай выезда к пастве Гурий снял отдельную квартиру в Запорожье по улице Гоголя, обставив ее современной мебелью, коврами, наняв большой обслуживающий персонал. Самое большее раз в месяц на час или два занимал владыка это помещение. А деньги по найму и содержанию квартиры составляют довольно кругленькую сумму. Ко всему этому надо добавить, что епархиальная канцелярия имеет большой штат, начиная от личных секретарей и кончая швейцарами и курьерами, которые от нечего делать читают старинные «душещипательные» романы и аккуратно получают солидные оклады. Вся эта роскошная и разгульная жизнь создается за счет денег верующего человека.
Но не только любовными похождениями славятся «слуги божьи». Их «благодатным особам» присущи и все другие пороки.
Нарушение заповеди «не укради» совершенно не волновало протоиерея Александра Никольского, который служил вместе со мной в молитвенном доме Южного поселка города Запорожья. Мало того что он крал деньги в церкви, он обкрадывал и меня. Когда я его заставал, как говорится, на «горячем», он цинично отвечал:
— Своя рубаха ближе к телу. А разве мы все не обкрадываем верующих своей службой? Они же терпят. Терпи и ты.
Распоясавшись в присвоении церковных денег, он был разоблачен как матерый вор и за это понес «наказание»: был переведен в другую церковь, где продолжал свою доходную «святую» деятельность. На моральное разложение, нравственную распущенность и всякие другие «греховные» деяния церковь смотрит сквозь пальцы. Непростительным «грехом» церковь считает лишь сомнение в ее догмах. Все остальное разрешается при условии «раскаяния» и платы в церковную кассу более или менее значительной суммы денег. За деньги священнослужители «отпустят» и «разрешат» любые грехи и даже место в «раю» забронируют. Церковь — своеобразная «предварительная» касса продажи билетов в рай!
О какой же вере после этого могут говорить священники и богословы? Зачем же они твердят о терпении и смирении как о качествах необходимых, чтобы быть зачисленным на «святое небо»?
Приведенные мною конкретные примеры и реальные факты в большинстве своем относятся к служителям православной церкви. Понятно, что, находясь 15 лет в этой церкви, я больше всего и с большим знанием дела могу рассказать именно об этой церкви и ее делах. Но это совсем не означает, что обстоит лучше дело у сектантов и в других церквах. «Все святые одним миром мазаны, все лапти из лыка шиты», — говорит народная мудрость.
Незначительные изменения в обрядах, некоторые расхождения в канонических правилах не могут служить каким-либо основанием для оправдания тех или иных вероисповеданий. В своей основе все религиозные направления и течения вредны для людей как своей реакционной сущностью, так и идеологией. Священнослужители православной церкви и разные «наставники» и «проповедники» всяких сект и групп преследуют одну и ту же цель: нетрудовое существование за счет одураченных ими людей. Все они прикрываются личиной лицемерного смирения, выступая в роли «служителей бога», восхваляют себя, свою веру и обряды, как самые «угодные богу» и «спасительные» для человека.
В конце 1942 года я служил священником в церкви Иоанна Богослова, в селе Тимошевка, Запорожской области. В селе существовала секта баптистов. Был у них и молитвенный дом, был и свой пресвитер. Не помню фамилии, но его звали Иваном Петровичем. Желая завлечь в свою секту побольше людей с целью увеличения доходов, пресвитер не знал покоя в своей «проповеднической» деятельности.
Он брал с собой двух-трех проповедников, и без устали, день за днем, из дома в дом ходили они по селу со «словом божьим». Их «проповедь» заключалась в опорочивании других религиозных направлений и в вербовке людей в свою церковь.
Зашли они однажды и ко мне домой, чтобы провести беседу. Они осуждали курение, пьянство, сквернословие и на меня, молодого, неопытного человека, эти «проповедники» произвели своими суждениям благоприятное впечатление.
Но очень скоро это впечатление изменилось.
Приходили они ко мне в понедельник. В среду я пошел на сельский базар, чтобы кое-что купить. Каково же было мое удивление, когда я увидел здесь пресвитера!
Стоял он в ряду, держал мешочек с табаком и, как заправский торгаш, бойко расхваливал на все лады свой табачок, аккуратно отмеривая его стаканом.
— Иван Петрович! — с удивлением и возмущением обратился я к нему. — Вы же говорили, что табак — сатанинское зелье и большой грех его употреблять. Зачем же вы сами распространяете этот грех?
— Конечно, большой грех. — цинично ответил он. — Но я же сам не курю… Я только продаю!
И продолжал выкрикивать:
— Вот табачок крымский, крепкий, душистый. Навались, у кого деньги завелись…
Это лицемерие возмутило меня, и я, при случае, высказал хозяину квартиры свое
